Дарий Великий заслуживает большего - [58]
У меня перехватило дыхание. Ничего подобного я раньше не испытывал.
Это было необычно и восхитительно.
В конце концов мне пришлось прервать поцелуй, чтобы отдышаться. Щеки Лэндона горели, глаза сияли.
– Кто-то возбудился, – прошептал он и ткнул пальцем на бугорок на моих джинсах.
– Это не то, что ты подумал, – прошептал я в ответ, и Лэндон захихикал.
На самом деле член у меня действительно встал, но он был прижат к моему левому бедру.
Лэндон провел большим пальцем по моим губам. Я поцеловал подушечку, но потом он запихнул палец мне в рот и потерся о внутреннюю поверхность щеки.
Такого рода штуки можно увидеть в порно.
(Если быть до конца честным, именно в порно я это и видел.)
– Что ты делаешь? – спросил я.
– Ничего.
– Мне не нравится.
Лэндон побледнел.
– Прости.
– Ничего. – Я поцеловал его в плечо.
Он положил руку мне на бедро (к счастью, на правое) и принялся его поглаживать. Потом он потянулся меня поцеловать и опять проделал этот фокус с засасыванием языка.
По коже словно забегал электрический ток.
На этот раз Лэндон первым прервал поцелуй.
Он явно тоже возбудился.
– Мой папа вернется только вечером. Чем бы нам заняться? – спросил он.
– Сыграешь мне? Я ни разу не слышал, как ты играешь на фаготе.
Лэндон уставился на меня.
– Ну или можем просто посидеть, пообниматься.
Лэндон поцеловал меня и положил голову мне на грудь.
– Мне нравится с тобой обниматься.
Я снял его руку с моего бедра и поднес к губам, чтобы одну за другой поцеловать все костяшки пальцев.
Лэндон чуть подвинулся, так что теперь его волосы пощекотали мне подбородок, а я обхватил его руками и уложил нас на диван.
Потом глубоко вздохнул.
А Лэндон фыркнул, пробормотал едва слышно: «Значит, не то, что я подумал?» – и мы расхохотались.
Вторая заварка
В тот вечер, после того как мы с папой посмотрели довольно-таки безумную серию «Неосторожность», я попытался дозвониться до Сухраба. Опять. Но маленькая зеленая иконка со значком вызова продолжала мигать, сигнал скайпа метался по моей комнате, а Сухраб все не отвечал.
Я не знал, что делать.
Сухраб был человеком, который всегда помогал мне привести мысли в порядок.
Я сбросил вызов – и снова ткнул в зеленую иконку. А потом предпринял третью попытку. Звонил и звонил, пока вызов не завершился автоматически.
Бесполезно.
Я пожевал губу – и решил попробовать дозвониться до Маму.
Я знал, что ужасно эгоистично звонить бабушке только потому, что твой лучший друг не отвечает. И презирал себя за это.
И как я должен был говорить с Маму теперь, после смерти Бабу?
Она ответила почти сразу. Раздался резкий звук обратной связи, экран потемнел и тут же вспыхнул белым. Соединение установлено.
– Здравствуй, Дариуш-джан.
– Здравствуй, Маму. – Я едва не расплакался от того, как рад был слышать ее голос. – Как ты?
Она вздохнула.
– Потихоньку, маман. Тяжело мне.
– Понимаю.
– Я скучаю по вам. Хорошо бы вы снова приехали в гости.
– Да, это было бы здорово.
Кажется, тут я расплакался, но совсем чуть-чуть.
– Дядя Джамшид сейчас с тобой? Или Сухраб?
Мысль о том, что Маму сидит дома одна, разрывала мне сердце.
И еще я все-таки надеялся, что Сухраб у нее.
– Нет, дома только я. Зандаи Симин собиралась прийти сегодня, будем готовить абгушт. Ты знаешь, что такое абгушт?
– Да.
Абгушт приблизительно переводится как «мясная вода». На самом деле это мясо, которое тушится до тех пор, пока не начнет отваливаться от кости. Абгушт полагается есть с хрустящим хлебом.
– Ты же помнишь, как Бабу его любил.
Я шмыгнул носом.
– А как у тебя дела, Дариуш-джан? Как в школе? Как соккер? Как на работе? Как папа? Как мама?
– У них все нормально. И у меня все в порядке. – Я не хотел рассказывать Маму, что мама вымотана до предела. Или что у папы депрессия. Или что я начинаю тихо ненавидеть свою работу.
Я понимал: нужно притвориться, что здесь все хорошо, потому что там все было плохо.
– Маму?
– Что такое?
– Ты давно видела Сухраба?
Маму отвела взгляд.
– Я просто никак не могу до него дозвониться.
Сухраб был мне нужен.
И пусть я ненавидел себя за эгоизм, я чувствовал, что без лучшего друга не справлюсь.
– Сухраб сейчас очень занят. В школе. И матери помогает.
– Понятно.
– Я передам ему, что ты звонил, хорошо?
– Да, хорошо.
– Приятно было поболтать с тобой, Дариуш-джан. – Голос Маму изменился. Он стал выше.
Я не понимал, что происходит.
О чем Маму не решалась сказать вслух?
– Я люблю тебя, Маму.
– И я тебя, Дариуш-джан. Пока.
Я бы очень хотел, чтобы папа задержался подольше.
Чтобы он подсказал мне, что делать с работой в «Роуз Сити». И со всем остальным.
Но я лишь улучил минутку, чтобы попрощаться с ним перед отъездом в аэропорт утром в понедельник.
– Пап?
– Да?
– Возвращайся скорее.
– Приеду, как только смогу.
Он взял мое лицо в ладони. Под глазами у него опять темнели круги.
Я бы сделал что угодно, лишь бы их стереть.
– Я тебя люблю.
– Ты как? – спросил Чип, когда мы в понедельник выходили из раздевалки.
– Нормально. А что?
– Ты все время теребишь завязки от капюшона. Обычно ты так делаешь, когда нервничаешь.
Я отпустил завязку.
Я не думал, что люди обращают на такое внимание.
И уж точно не думал, что Чип принадлежит к числу этих людей.
– Не хочешь зайти? Эви любит, когда ты приходишь в гости.
В отличие от своего тезки-царя Дарий вовсе не Великий. Он наполовину перс, но всю жизнь прожил в Портленде. В раннем возрасте Дарию диагностировали клиническую депрессию, и, несмотря на лечение, ему все еще сложно найти общий язык со сверстниками. Узнав, что его дедушка серьезно болен, Дарий вместе с семьей впервые отправляется в Иран. Там он знакомится с соседским мальчиком Сухрабом, дружба с которым навсегда меняет его жизнь.
Своими предшественниками Евгений Никитин считает Довлатова, Чапека, Аверченко. По его словам, он не претендует на великую прозу, а хочет радовать людей. «Русский Гулливер» обозначил его текст как «антироман», поскольку, на наш взгляд, общность интонации, героев, последовательная смена экспозиций, ироничских и трагических сцен, превращает книгу из сборника рассказов в нечто большее. Книга читается легко, но заставляет читателя улыбнуться и задуматься, что по нынешним временам уже немало. Книга оформлена рисунками московского поэта и художника Александра Рытова. В книге присутствует нецензурная брань!
Велько Петрович (1884—1967) — крупный сербский писатель-реалист, много и плодотворно работавший в жанре рассказа. За более чем 60-летнюю работу в литературе он создал богатую панораму жизни своего народа на разных этапах его истории, начиная с первой мировой войны и кончая строительством социалистической Югославии.
Роман современного румынского писателя посвящен событиям, связанным с установлением народной власти в одном из причерноморских городов Румынии. Автор убедительно показывает интернациональный характер освободительной миссии Советской Армии, раскрывает огромное влияние, которое оказали победы советских войск на развертывание борьбы румынского народа за свержение монархо-фашистского режима. Книга привлечет внимание массового читателя.
Написанная под впечатлением от событий на юго-востоке Украины, повесть «Мальчики» — это попытка представить «народную республику», где к власти пришла гуманитарная молодежь: блоггеры, экологические активисты и рекламщики создают свой «новый мир» и своего «нового человека», оглядываясь как на опыт Великой французской революции, так и на русскую религиозную философию. Повесть вошла в Длинный список премии «Национальный бестселлер» 2019 года.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.