Дарий Великий заслуживает большего - [38]

– Вернуться?

– Ага. Он сейчас работает в Калифорнии.

– Ничего себе. – Улыбка Чипа чуть угасла.

– А что такое?

– Трент собирался зайти. Будем присматривать за Эви, может, во что-нибудь поиграем. Я думал, может, ты захочешь присоединиться.

Я моргнул.

Иногда я решительно не понимал, что происходит в голове у Чипа.

– Ты ведь в курсе, что Трент меня терпеть не может?

– Вовсе нет. И Эви ты нравишься.

– Не думаю, что…

Я не успел договорить – у Чипа зажужжал телефон. Нахмурившись, он прочитал сообщение.

– Прости, мне пора. Похоже, никто не позаботился о том, что мы будем есть на ужин.

– Понятно. Тогда увидимся.

Чип вздохнул.

– Ага. Увидимся.

Как я уже говорил, Циприан Кузумано был для меня настоящей загадкой.

Когда я вернулся, папа как раз доедал остатки хореш карафса. Но стоило мне войти, он выскочил из-за стола, чтобы заключить меня в Объятия Седьмого Уровня.

Я тоже изо всех сил прижал его к себе.

– Привет, пап.

Он на секунду взял мое лицо в ладони, потом поцеловал в лоб.

– Ну как сыграли?

– Выиграли по пенальти.

Папа просиял – и тут же его плечи поникли.

– Мне ужасно жаль, что я все пропустил.

– Да ничего.

Он сжал мое плечо.

– Я почти доел. Заваришь чай, пока я буду мыть посуду?

– Хорошо.

Я сделал нам гэммайтя, и мы устроились на диване смотреть «Семейное дело» – серию, в которой выясняется, что мать Кварка занималась предпринимательской деятельности, хотя законы ференги строго-настрого запрещали это женщинам.

– Как думаешь, что будет, если я начну звать маму «муги»? – спросил я.

Именно так называл свою маму Кварк.

– Я бы на твоем месте не рисковал, – фыркнул папа.

Серия закончилась, но мы не спешили расходиться и продолжали пить чай. Папа обнял меня за плечи.

– Как ты тут живешь?

– Нормально. – Я покусал губу. – Тебя не хватает.

Папа кивнул и вздохнул. Кажется, он пару дней не брился, и сейчас, сидя рядом с папой, я заметил темные круги у него под глазами.

Он выглядел помятым.

И мне это не нравилось.

– Пап, ты в порядке?

– Я? Да. Просто устал.

Но в его голосе я услышал что-то – какой-то не поддающийся определению тембр, – отчего у меня по спине пробежал холодок.

Я почесал затылок.

Папа снова вздохнул.

Стивен Келлнер никогда не вздыхал.

– Дорога выматывает. – Он сжал мое плечо. – И быть вдали от вас… оказалось тяжелее, чем я предполагал. Я бы отказался от этой работы, но нам нужны деньги. – Он побарабанил пальцами по чашке с остатками чая. И еще раз вздохнул. – Прости. У меня сейчас… что-то вроде эпизода. Но все будет хорошо.

– Депрессивный эпизод?

Папа кивнул.

– Я могу помочь?

Он снова сжал мое плечо.

– Нет. У меня все под контролем, и я уже поговорил с доктором Хоуэллом о том, чтобы увеличить дозировку лекарства.

– Давай я попрошу мистера Эдвардса добавить мне часов? Или найду вторую работу?

– Даже не думай. Хватит с тебя школы, соккера и той работы, что уже есть. Это мы должны о тебе заботиться, а не наоборот.

– Но я хочу помочь.

– Ты помогаешь. Тем, что счастлив. Тем, что заботишься о сестре.

– Да, но…

– Никаких «но», – улыбнулся папа. – Все будет хорошо.

– Ладно. – Я не стал спорить.

Папа шумно выдохнул.

– Хватит о грустном. Расскажи, что интересного случилось, пока меня не было.

– Ну… На прошлой неделе мне врезали коленом по яйцам.

Папа поморщился, и рука у него дернулась, как будто он инстинктивно хотел себя прикрыть.

– Но все уже хорошо, не волнуйся.

Он покачал головой.

А потом у него вырвался смешок.

Один, второй – и вот он уже смеялся в голос.

А я радовался, что смог его рассмешить.

Ужасно прозаичный

– Прихватишь еще пару коробок тенчи? – крикнула мне Алексис. – И коробку чая масала?

Я поставил коробку с чаем тенча у двери и вернулся к стеллажу с черным чаем. Там царил полнейший хаос: цейлонские стояли вперемешку с дарджилингами и эрл греями, причем ярлыками к стенке.

Мне пришлось отодвинуть цейлонские чаи в сторону, чтобы добраться до чая масала, который прятался в самой глубине.

– Нашел!

Быстро наведя на стеллаже порядок, я поспешил с коробками в зал.

– Пополняешь запасы? Молодец. – Кэрри кивнула на полупустые полки и вернулась к покупателю – белому парню лет двадцати с длинными светлыми волосами и бородой. Он был одет в шорты-карго и цветастый свитер с капюшоном, будто связанный из шерсти альпаки.

Честно говоря, в горах со стадом альпак этот парень смотрелся бы куда уместнее.

Я проскользнул мимо него, случайно вдохнул острый мускусный запах (надеюсь, это он так пах, а не я), обогнул Алексис, которая несла гайвани к столику в углу, и наконец добрался до стеллажа.

В «Роуз Сити Тиз» еще никогда не было столько народу. Но в Портленде выдалась на редкость жаркая суббота, а мы как раз получили новый нитро эрлгрей[14] и подавали его с шариком ванильного мороженого ручной работы из маленькой джелатерии, расположенной ниже по улице.

Я смахнул пот со лба и принялся за распаковку: разрезал скотч маленьким ножом для бумаги и сминал пустые коробки.

В каждой коробке с шестнадцатью жестянками чая лежало четыре коробки поменьше – по четыре жестянки в каждой.

Я искренне не понимал, в чем смысл такой двойной упаковки.

– У вас есть «Английский завтрак»? – спросил кто-то за моей спиной.

– Секунду. – Я убрал нож в карман и развернулся. Передо мной стояла женщина примерно маминого возраста с сумкой через плечо. Она смотрела на меня, скрестив руки на груди. – Традиционного «Английского завтрака» нет. Но есть очень похожий на него ассам, и…