Дарий Великий заслуживает большего - [40]

Наверное, я просто надеялся, что в «Роуз Сити» будет иначе.

Что я буду предлагать клиентам лучшие чаи и открывать им новые вкусы. А не думать о прибыли и налогах на импорт.

На миг меня посетило нехорошее чувство.

Что мне не нравится работать в «Роуз Сити».

Хотя я сам понимал, как это глупо.

Шмыгнув носом, я скинул ботинки и снял порванные джинсы.

Их было уже не спасти. Разрыв пошел вверх по внутреннему шву к промежности и на двенадцать дюймов вниз. Разлохматившиеся края трепетали, как маленькие голубые анемоны.

Я опустил крышку унитаза, сел на нее прямо в трусах (на мне были зеленые боксеры с блестящей черной резинкой) и вытащил из кармана джинсов телефон, чтобы посмотреть, сколько времени.

До конца моей смены оставался еще час.

И что прикажете делать?

Кто-то постучал в дверь.

– Дарий?

Это был Лэндон.

– Все хорошо?

– Да, – ответил я.

Помолчав немного, он спросил гораздо мягче, чем раньше:

– Злишься на меня?

– Нет.

Я правда не злился.

Просто я был обижен.

И смущен.

– Извини, что накричал на тебя. Я не хотел, чтобы отец сердился. – Он снова постучал в дверь. – Ты собираешься выходить?

– Я не могу.

– Почему?

Я прочистил горло.

– Дарий?

– У меня штаны порвались.

– Уверен, мы это исправим.

– Вот уж сомневаюсь.

– Дай посмотреть.

– Я тут в трусах сижу.

– Ничего страшного.

Я вздохнул, встал с унитаза и, спрятавшись за дверью, приоткрыл ее ровно настолько, чтобы Лэндон смог протиснуться в кабинку. А потом быстро закрыл. Лэндон посмотрел на остатки джинсов, которые я держал в руках.

А потом его глаза скользнули вверх, к моим боксерам.

Волоски у меня на ногах встали дыбом.

Наконец наши взгляды встретились.

– Да, боюсь, тут уже ничего не поделаешь, – сказал он.

– И как же мне быть?

Его глаза так и норовили опуститься вниз, словно Лэндон сам не осознавал, куда смотрит.

– У Алексис должны где-то быть булавки. И, кажется, у нас есть фартук. Можешь им прикрыться.

У меня задрожали губы.

– Не смущайся так.

– Я не смущаюсь.

– А вот и нет. – Лэндон шагнул ближе, так что мне пришлось прижать несчастные джинсы к груди. – Не нужно. Это ведь я.

Он хотел поцеловать меня, но я отпрянул.

У Лэндона вытянулось лицо.

– Все-таки злишься. – Он качнулся назад. – Я же извинился.

– Я…

– Такое чувство, будто я все делаю не так.

– Неправда.

– Тогда в чем проблема?

– Я хочу сказать… Да, ты меня обидел. – Голос у меня дрожал, и я себя за это ненавидел. – Я как раз собирался вытереть эту лужу, а ты взял и наорал на меня на глазах у всех. Вместо того чтобы помочь или… самому ее убрать. Я сегодня разрываюсь, всем постоянно от меня что-то нужно, а я ночью почти не спал, думал о папе. Теперь понятно?

Я глубоко вздохнул и поднял глаза к потолку.

Лэндон стоял, уткнувшись взглядом в пол.

Между нами повисло хрупкое молчание.

– Понятно, – прошептал Лэндон. – Прости, Дарий.

Он стер большими пальцами слезы, выступившие у меня в уголках глаз.

– Почему ты беспокоишься о папе?

– У него депрессивный эпизод.

– Правда?

Я кивнул и добавил:

– С ним все будет хорошо.

– А с тобой? С тобой все хорошо?

Я пожал плечами.

– Наверное.

Лэндон внимательно посмотрел на меня, потом осторожно убрал волосы с моего лба.

– Ты посиди здесь немного, ладно? Передохни. А я найду, во что тебе переодеться. Договорились?

– Договорились.

– И мне в самом деле жаль, Дарий.

Он поднялся на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку, а потом накрыл ее ладонью.

– Все хорошо.

Лэндон открыл дверь и уже собрался выйти, как вдруг обернулся, и скулы у него порозовели:

– Хочу, чтобы ты знал. – Его взгляд снова метнулся вниз. – Мне нравятся твои боксеры.

Я вспыхнул, как сигнал «стоп».

И на мгновение попытался представить, как Лэндон выглядит в белье.

А он смущенно улыбнулся и закрыл за собой дверь.

Вскоре Лэндон вернулся с фартуком и булавками, с помощью которых мы кое-как залатали прореху.

Он больше ни слова не сказал о моих трусах, но продолжал поглядывать на меня, пока мы колдовали над джинсами.

Почему-то в белье и футболке рядом с Лэндоном я чувствовал себя более голым, чем тогда с Чипом в раздевалке.

– Спасибо, – сказал я, когда мы закончили.

– Не за что. – Лэндон поцеловал меня в плечо, чего раньше никогда не делал. Это был всего лишь быстрый чмок, но по ощущениям в нем скрывалось гораздо больше. – Жалко, что тебе нужно снова одеваться.

– Прекрати. – Моя кожа покрылась мурашками.

У меня была такая фантазия – что мы занимаемся сексом в туалете.

Но в итоге кто-нибудь обязательно заставал нас на месте преступления, и мы попадали в неприятности (или как минимум сгорали от Стыда Двенадцатого Уровня).

Я быстро натянул джинсы, повязал черный фартук и сунул ноги в кроссовки, которые так и не расшнуровал. Я просто не мог пойти на такой риск: для этого мне пришлось бы нагнуться, и боюсь, булавки, частично восстановившие структурную целостность моих штанов, этого бы не выдержали.

– Я поговорил с Алексис, она согласилась до конца смены уступить тебе чайный бар.

Я подцепил пальцами петли для ремня на джинсах Лэндона и чмокнул его в плечо. А что, отличное место для поцелуев.

– Ты лучший.

Лэндон просиял.

– Стараюсь.

В пять часов мистер Эдвардc наконец отпустил меня.

– Ты отлично поработал сегодня, Дарий. – Он нырнул под прилавок, чтобы поменять очередной баллон с азотом. – Я кое-что оставил возле твоей сумки.