Даринга: Выход за правила - [62]

Риндир пообещал откусить ему ухо.

— «Орел укусил отца Федора»! — приятель загоготал.

— Нет, вот скажи мне, будто за последние пятьсот лет человечество шедевров не создало, что ты все двадцатый век цитируешь?

Цмин мысленно развел ладони:

— А может, мне просто нравится двадцатый век?

Анаконда ползла, ворожа коричневыми пятнами, и штурман обратился к Альву, объяснив, что девочка просто сгорит от ожидания, если ее не отвлечь. Капитан поинтересовался, удастся ли им выбраться из замка так, чтобы никто этого не заметил. И, получив утвердительный ответ, назначил место встречи.

Флаер опустился на гору невидимкой, только чуть заколыхался нагретый воздух. Спустилась лесенка, приоткрылись двери. Сокол облетел Бранни посолонь, толкая мысленно:

— Входи.

И сам стремительно влетел внутрь, чтобы превратиться, переодеться в хвостовом отсеке и перехватить кофе с бутербродами. Посадка заняла не больше десяти секунд.

Рядом с Альвом сидела Фира: капитан решил, что после интенсивной работы по воскрешению искусственного интеллекта «Твиллега» ей необходим отдых. Юная королева улыбнулась ей:

— Здравствуй, старшая женщина!

Фира рассмеялась:

— Ты о моей маме, должно быть. Мы с ней очень похожи.

Встряхнула похожими на шлем черными волосами, протянула изящную руку для пожатия:

— Я Фира. Инженер Эсфирь Бьяника.

— А я — Альв Мадре, — капитан похожим движением отбросил за спину длинные волосы — для разнообразия светлые. Кивнул на кресло. — Вот и познакомились. Садись.

И поднял флаер в воздух.

Они летели на восток, к морю. Освоившись с легкой перегрузкой, Бранни во все глаза смотрела сквозь прозрачный нос и пол машины на проплывающие леса, полянки, речки в каменных рыжих берегах. Листья тронула желтым и коричневым подступающая осень, и хотя еще не облила мир своей яркой красотой, смотреть вниз было красиво и чуть-чуть страшно, так что слегка захватывало дух. Подошел Риндир, оперся на спинку кресла Бранвен. Она закинула к штурману восхищенное лицо:

— Как красиво! Мне раньше снилось иногда, что я летаю, но сейчас…

Он едва подавил в себе желание взъерошить Бранни волосы. Широко улыбнулся.

— Здорово, что тебе нравится. А дальше будет еще лучше.

Флаер приземлился за белой песчаной дюной, из гребня которой торчала лоза, шелестела узкими, подувядшими листьями, на солнце остро пахла яблоком. Прохладный ветер, насвистывая, гнал мелкий песок. Тот шуршал, словно тысячи невидимых лапок топтали берег. Над головой в густо-сапфировой вышине, пролетая, «ныкала» чайка: мелкая белая птица с коричневой головой и черными на концах серповидными крыльями. Но все эти звуки заглушал равномерный гул — неся на гребнях белопенные барашки, накатывалось и шлепало о берег волнами море.

Оно тоже было и густо-синее, и зеленое, и коричневое. Оно вмещало в себя разные цвета и звуки, выплескивало ракушки, гальку и пену. Завораживало и ритмичным колебанием волн, и соленым дыханием. Обволакивало дальний горизонт, прогибающийся чашей, смутный — когда неясно, где кончается море и начинается небо. Бранвен застыла, приоткрыв рот, не обращая внимания, что ветер шлепает ее собственными волосами по лицу и старается затолкнуть рыжие пряди в рот. Девушка сама превратилась сейчас в море и берег, слилась с ними настолько, что ментально невозможно было их разделить. Риндир замер в отдалении, босыми ногами в песке, боясь хоть чем-то нарушить такое единение. А Бранвен вдруг пробежалась по берегу и, как была, одетая, шагнула в прибой.

Глава 32

Одежда штурмана и королевы сохла на кусте. Риндир все еще чувствовал себя неловко: что кинулся спасать Бранни, хотя она прекрасно плавала. В результате, попав под волну, воды наглотались оба. Одежда мокрая, а капитану с Фирой хиханьки и плюс в карму, оттого что спасали его самого.

Риндир сидел, прижав к груди колено, словно отгораживаясь, а пальцы правой руки сплелись с пальцами Бранвен. Для нее нашелся запасной купальник. Бранни лежала, лопатками прижимаясь к теплой дюне, довольно щурясь в небо, обсыхая под все еще горячим августовским солнцем.

Она лениво пошевелила пальцами ноги, сбивая песчинки, и села, вытряхивая песок из густых спутанных волос.

— Здесь время совсем не течет. А вода без берега лечит любую грусть.

Риндир отметил, что в здешнем языке и слова «море» нет. Да и у тех, кто живет далеко от него без возможности хоть когда-то увидеть — откуда бы взяться? И сказал на родном: «Море». Бранвен прислушалась и, раскинув руки, повторила, улыбаясь радостно:

— Мор-ре-е… Только они все равно немного грустные, — и кивнула на Фиру с Альвом.

— Это потому что Аурора не позволяет им пожениться.

— Так это же просто! — девочка вскочила и подволокла ноздреватый камень к кусту с одеждой. Оглянулась на Фиру и капитана. — Идите ко мне и возьмитесь за руки.

Они послушались.

— А теперь ступайте вокруг лозы посолонь, ее нужно обойти трижды.

— И что будет?

— Да идите уже! — принял игру Риндир. И стал придирчиво считать, сколько раз пара пересечет границу, обозначенную камнем. Фира раскраснелась и весело улыбалась. А Альву просто нравилось идти рядом с ней и держать за руку. Наконец он наступил на ноздреватый камень: