Дар милосердия - [93]

Лейтенант промолчал. В его подсознании, наконец, всплыло воспоминание, прятавшееся долгих пятнадцать лет…

Он снова выбегал из дома на зимнюю улицу, залитую солнцем, и смотрел, как через дорогу играют соседские дети. Засмотревшись, не заметил метко пущенный снежок. Тот был твердый, как камень, и угодил ему прямо в лицо. Вспышка резкой боли на мгновение ослепила мальчика. Он так и замер посреди улицы. Прошло несколько секунд, прежде чем зрение вернулось. Но только на мгновение. Ничего не видя из-за слез, он бросился обратно в дом, в теплые мамины объятия.

— Лейтенант, даю вам последний шанс. Открыть огонь! — прорычал капитан.

Лейтенант застыл, кривясь от вернувшейся из прошлого боли.

— Огонь! — рявкнул капитан.

Все вокруг загрохотало.

Капитан, солдаты и шериф выстрелили в джинна. Глаза-лампочки потухли, и существо упало клубком переплетающихся рук и ног.

Лейтенант выстрелил в капитана. Разинув рот, тот медленно повалился на землю. Фуражка слетела вместе с верхушкой черепа.

Лейтенант побежал, в панике ища и не находя взглядом свой дом. Странно, ведь еще секунду назад он стоял здесь.

Один из соседских ребят что-то прокричал тонким дребезжащим голосом. Лейтенант не сбавлял ход, торопясь домой, где нет обидчиков и где ждет мама…

Второй снежок попал ему в затылок. Ерунда, с первым не сравнить. Та боль пронзила все тело и всю жизнь не стихала ни на минуту. А в этот раз он почти ничего не почувствовал. Лишь промелькнула перед глазами вспышка света, и больше ничего…

Пустота.

РЕКВИЕМ В ГРАНИТЕ

Почти весь день они играли на равнине и не заметили, что игра уводит их далеко от леса. Ближе к вечеру они остановились передохнуть и обнаружили, что Полые горы совсем рядом.

Денни выпятил грудь и сказал:

— Я придумал игру. Классная игра! Давай искать в горах многоголосого великана! Идем, здесь нас никто не остановит!

Гвен опешила.

— Но нам туда нельзя! — воскликнула она.

— Еще как можно! Его нетрудно найти, я знаю. Отец утром сказал, что великану пора выйти из пещер и спеть свои песни.

Они стояли на белом снегу равнины, жались друг к другу и всматривались в выветренные обрывы и крошащиеся скалы. Похожая на башню вершина горы уходила высоко в темнеющее небо.

— А почему он не поет летом? — спросила Гвен. — Зачем ждет первого снега?

— Не знаю. — Денни по-детски сосредоточенно сдвинул брови. — Наверное, просто не любит лето. Или не может петь, пока не похолодает и не выпадет снег. Пойдем, поищем его.

— Мне страшно.

— Тебе всегда страшно! Ладно, пойду один.

И он уверенно зашагал к горе, зачерпывая мокасинами снег и вздымая белые облачка. Гвен смотрела вслед другу. Внезапно ее охватило чувство полного одиночества, острое осознание пустоты гор, унылого однообразия равнины и отдаленности леса.

— Подожди! — крикнула она.

Денни замедлил шаг, давая возможность догнать его.

— Не бойся, — сказал он ободряюще и взял ее ледяные пальцы в свои. — Он выйдет из пещеры, и мы сразу спрячемся. Он такой огромный, а мы такие маленькие — он нас не заметит.

— А наш староста? Вдруг он узнает, что мы ходили сюда? Он запретил ходить в Полые горы всем, даже своим помощникам. Даже великим охотникам.

— Ты разболтаешь ему?

— Нет.

— Тогда откуда он узнает?

Гвен не ответила. Они шли рядом, соприкасаясь худыми плечами. Заметно похолодало. Пар изо рта вылетал маленькими облачками, снег хрустел под ногами. Мрачные вершины отдаленных гор неясно маячили вверху, пронзительно-белые в лучах заката.

Перебравшись через груду камней у основания скал, они оказались у входа в узкое ущелье. Ноздреватые отвесные стены выглядели устрашающе. Многоярусные отверстия пещер, в которых давным-давно жило древнее племя, зловеще уставились на детей.

Гвен отставала, и Денни почти тащил ее по кучам камня и искореженного металла, загромождающим дно ущелья.

На камнях были странные отметины. Случайно они столкнули с вершины кучи один из камней, и тот покатился вниз, быстро освобождаясь от налипшего снега. Камень напомнил Гвен человеческое лицо — с неровными выщербленными отверстиями вместо глаз и безгубой пародией на рот. Она вздрогнула и крепче сжала руку Денни. С пугающими подробностями вспомнились истории, рассказанные помощниками старосты у догорающего костра. Предания о первозданном племени и о разгневанном СиДи. СиДи появился после Большой Вспышки и поразил племя Болезнью. Потом изгнал племя из Полых гор в леса. Выбрав здоровых людей, он назначил их старостами, затем выбрал почти здоровых и назначил их помощниками старост. А потом создал многоголосого великана и поручил ему охранять горы, чтобы племя не могло вернуться назад.

Дети вышли на участок, где ущелье, по которому они шли, пересекалось с другим. Денни остановился, осматриваясь. Тишина была почти осязаема, тяжелой пеленой ложилась на горы и переполняла темные ущелья.

— Давай вернемся, — попросила Гвен.

— Нет, — твердо сказал Денни. Но он продолжал стоять в тени скалы, как будто не решался пойти вперед.

— А что если староста хватится?

— Он не заметит, что нас нет!

— А ты не боишься, что мы заблудимся?

Денни ответил не сразу. Он с тревогой взглянул на бесстрастные скалы, на темное, равнодушное небо, прислушался к мертвой тишине.