Дар милосердия - [91]

На экране возник мрачный силуэт тюремного корабля. Позади виднелся Череп-Хилл, чернильное пятно на фоне розоватого неба. На краю антропоморфного обрыва, граничащего со стартовой площадкой, стояла крошечная фигурка — неразличимая для других, но никак не для Бретта.

Пустота вдруг исчезла, явив осознание, что ждать ненависти бессмысленно. Вид Линды, готовящейся обратиться в прах под соплом ракеты, напомнил вечную истину, что любовь — это вещь в себе, не привязанная ни к каким факторам.

Бретт рванул в гараж, одним махом запрыгнул в «Сенеку», напрочь позабыв о смертельной ловушке для угонщиков. Вспомнив, дернулся было вылезти, но не успел.

Заряд угодил ему в плечо. Вместо боли Бретт испытал оцепенение, сменившееся дикой злобой. Наклонившись, он с мясом выдернул смертоносный механизм и зашвырнул в угол гаража, пытаясь понять, как люди докатились до того, что стали ценить вещи больше жизни.

Он гнал по Периферия-Сити, стремясь поскорее попасть на Трассу. Если повезет, можно успеть увидеть Линду, а если повезет вдвойне — даже вытащить ее из-под сопла прежде, чем дадут старт. Неподалеку от перекрестка случилась авария четырех машин — две «Сенеки», «онеида» и «кортес». В покореженных остовах виднелись изуродованные тела, повсюду на дороге — разбитое стекло, плавающее в лужах крови. Спасатели уже явились на место трагедии и готовились отделять плоть от металла. Выживших, как обычно, не было.

Бретт повидал тысячи аварий и всегда относился к ним равнодушно. Нынешняя же, непонятно почему, ужаснула. Кровь, плоть и покореженный металл стояли перед глазами, даже когда Трасса скрылась из виду. Впервые он задался вопросом: а ради чего?

Завидев острые шпили корабля, вонзающиеся в утреннее небо, Бретт сбавил скорость и тут же уловил запах гари. Дыра в приборной панели, где раньше помещался «Полкан», ярко искрила. Господи, «Сенека» горит! Первым порывом было остановиться и потушить огонь, но при мысли о Линде на холме, собирающейся принести себя в жертву, нога словно приросла к акселератору. Глаза, не мигая, уставились на розовеющий небосвод, куда в любую секунду мог взмыть корабль, распыляя огненные брызги.

На подъезде к Череп-Хилл стояло заграждение и новый знак, гласивший: «РАЗМЫТАЯ ДОРОГА». Припарковавшись у обочины, Бретт стал лихорадочно шарить под сиденьем в поисках огнетушителя. Внезапно из ожившей диспетчерской раздался громовой глас:

— «Гефсимания» стартует с площадки тридцать два. Груз — шестьдесят ссыльных заключенных. Место назначения — Акрус-14… До старта одна минута…

Бретт застыл с огнетушителем наперевес.

— Пятьдесят девять секунд…

Без машины в качестве залога ему никогда не купить «Синюю птицу».

— Пятьдесят восемь секунд…

Он лишится работы, гаража, социального статуса…

— Пятьдесят семь секунд…

Лишится всего, чем так дорожил. Всего, кроме Линды…

— Пятьдесят шесть секунд…

Огнетушитель выскользнул из рук, и Бретт бегом кинулся на холм, чувствуя, как с плеч падает тяжкий груз, а сердце бьется в новом ритме — ритме гармонии, проникающем в каждую клеточку тела, даря невыразимое ощущение свободы.

— Девятнадцать секунд…

Сквозь деревья проглянул корпус «Гефсимании», кроваво-алый в лучах восходящего солнца.

— Десять секунд…

Времени спасти Линду уже не осталось, но можно хотя бы попытаться!..

— Пять секунд…

Нет, даже этого не успеть.

— Две секунды…

Бретт взлетел на холм и отпрянул, ослепленный реактивными струями, оглушенный чудовищным грохотом. Когда дымка рассеялась, в небе полоской горела утренняя звезда. Сердце разрывалось от боли утраты.

— Как ты узнал, что я здесь? — послышалось за спиной.

Бретт обернулся, не веря своим глазам. Из-за пышных кустов акации показалась рыдающая Линда.

— Увидел в новостях и подумал… — Он замялся.

Она покачала головой.

— Бегством врага не одолеть. По-моему, одной напрасной жертвы достаточно.

Линда покачнулась, но Бретт успел подхватить ее под руку.

— Со мной все в порядке, — уверила девушка. Потом взглянула ему в глаза и недоверчиво ахнула. — Я думала, ты меня ненавидишь.

— Не могу, — признался он. — Нельзя ненавидеть того, кого любишь.

Линда посмотрела в небо.

— Я спасу его. Не знаю как, но спасу. Ты поможешь?

— Конечно, — откликнулся Бретт. — Конечно, помогу.

Вместе они спустились с холма. На обочине ярко полыхала «Сенека». Линда остолбенела, у Бретта же захватило дух от великолепия зрелища.

Генри Дэвид Торо сказал как-то: «Не мы едем по железной дороге, а она — по нашим телам». Супруге безработного сталелитейщика оставалось только перефразировать знаменитое выражение. В своем социальном романе «Дорога в Ад» (изд-во «Бренд энд Пейн», 2060), ставшем бестселлером, Линда Дэлмс Бретт написала: «Не мы едем на автомобилях, а они — по нашим телам».

Общество разлагается изнутри. Иногда процесс разложения протекает незаметно, обнаруживаясь сугубо на подсознательном уровне. Тогда достаточно малейшего толчка, чтобы разрушить уже пошатнувшуюся социальную структуру.

«Дорога в Ад» и стала этим толчком, свергнувшим автомобиль с сияющего пьедестала. Машины вновь сделались обычным средством передвижения, подчиненным драконовым правилам. Пятьдесят километров в час — и попробуй нарушить! В качестве заурядного транспортного средства автомобиль не оправдывал суровые законы, разработанные в свое время для защиты его неприкосновенности. Ненужные законы отменили, что привело к амнистии десятков тысяч заключенных, отбывающих наказание на планетах Корпорации. Среди амнистированных был человек, когда-то возомнивший себя Христом.