Дар милосердия - [64]

Миллисент вспыхнула.

— Уверяю вас, доктор Хенли, — процедила она, — у них не будет ни малейшего повода для грязных пересудов.

— Кто бы сомневался. — Глаза Хенли больше не смеялись. — Кажется, нам пора в лагерь. Вам наверняка есть что записать в дневник.

— Разумеется!

Миллисент двинулась вслед за ним по склону. С каждой минутой странное безмолвие нарастало. Что-то в нем настораживало, что-то неуловимое. Лишь подойдя к лагерю, она поняла, что: волны больше не бились о скалы.

Миллисент вдруг ощутила теплое дуновение: ветер впервые сменил направление и теперь дул откуда-то с севера.

Ужинали молча, сидя друг против друга в походной столовой. Тишину нарушал только гул генератора на вершине холма и шелест ветра.

Доктор Хенли допил кофе и встал.

— Ладно, не хочу отвлекать вас от записей. Главное, следите за грамматикой. — Расправив плечи, он шагнул навстречу ветру.

Разъяренная Миллисент выждала какое-то время и засобиралась к себе. Ветер ласковым потоком дул с моря, окутывая приятной прохладой, и тщетно пытался разметать короткие волосы. У столовой она задержалась и глубоко вдохнула. К солоноватому запаху моря примешивался мускусный аромат Цветочных островов. Прежде Миллисент вдыхала его лишь раз, но запомнила на всю жизнь.

Аромат словно наполнял ее изнутри, опьяняя. Из-за ветра слаксы натянулись на бедрах, куртка вздымалась парусом. В бухте светилась огнями деревушка. К звукам прибавился плеск волн о песчаный берег.

Она медленно брела к палатке. У доктора Хенли не горел свет, да и его самого поблизости не наблюдалось. Наверное, опять направился в деревню. Надо признать, загадочная культура островитян занимала его не меньше, чем ее.

Миллисент зажгла лампу и задернула полы палатки. Ветер не сдавался, юркнул под полотнище, распространяя пьянящий аромат. Она достала из тумбочки дневник, села к столу и зашелестела страницами. В глаза бросился абзац:

«В типично матрилинейном обществе решение жениться накладывает на мужчину двойные обязательства — перед сусу невесты и сусу матери. Становясь добытчиком для обеих, он лишен права жить в каком-либо из них. Родное сусу изгоняет его за якобы предательство, а мать невесты, движимая ревностью, отказывается пускать зятя под крышу своего дома. В таких обществах нередки случаи суицида среди мужчин, не выдержавших изгнанничества…»

Может, в чистом сусу сама обстановка толкает мужчин на массовое самоубийство? Миллисент отрицательно покачала головой. Нет, маловероятно. Для такого нужен дополнительный фактор — к примеру, внешняя среда, климат или топография.

Шелест ветра гипнотизировал. Буквы сливались в сплошное пятно. Вдалеке послышались голоса, выводящие мелодичную песню. Миллисент откинула входную полу и высунулась наружу. В бледном свете звезд деревня как будто разрасталась. Мерцающие огоньки были повсюду, образуя ширящийся полукруг.

Пола выскользнула из рук и захлопала по полотнищу. Аромат с Цветочных островов заполонил все вокруг. Миллисент дрогнула. Происходящее напоминало сон, и этот сон странным образом превосходил, обесценивал реальность, состоящую сплошь из безрадостных пустых дней.

— Мне нельзя туда! — шептала она ветру. — Нельзя!

Сознание отчаянно цеплялось за дневник как за соломинку. Миллисент бросилась в палатку, открыла нужную страницу и стала писать. Мысли текли на бумагу, материализуясь в слова:

В сновиденьях о тебе

Прерываю сладость сна,

Мерно дышащая ночь

Звездами озарена.[18]

Миллисент в ужасе уставилась на строчки, отгоняя ненавистное воспоминание, прочно укоренившееся в душе. Потом вдруг вскочила и выбежала в ночь.

Вдоль холмов толпы женщин несли горящие факелы. Красноватые отблески придавали лицам ореол загадочности, губы шевелились в манящем мотиве. Ветер разметал по обнаженным плечам темные волосы островитянок, вихрем кружил юбки. Часть процессии прошла через лагерь, глядя прямо на Миллисент, но не замечая ее.

Следом показались мужчины. Они двигались точно в тумане, высокие стройные тела плыли в безрассудной тьме. Миллисент смотрела в их лица и не верила — до того они были прекрасны.

Тут она увидела доктора Хенли, до боли красивого, но пугающего. Укрывшись в тени палатки, она молча наблюдала за ним. Он шел так же, как и другие, точно во сне. Серые глаза подернулись легкой весенней дымкой. Пройдя в сантиметре от Миллисент, не заметил ее и стал спускаться по южному склону холма. Ветер трепал воротник его защитного цвета куртки, теребил светло-русые волосы.

Ветер. Ароматный ветер с севера…

В ту же секунду все стало на свои места. Парадокс разрешился, явив Миллисент причину и следствие…

На последнем витке южного маршрута космический челнок летел над Цветочными островами. Пока команда любовалась полихроматическими узорами, буйными красками, расцветавшими на поверхности Сапфирового моря, никто и внимания не обратил на мускусный запах, проникавший сквозь открытые шлюзы.

— Цветочные острова! — выпалили тогда все чуть ли не хором. Название сразу прижилось и с подачи доктора Хенли перекочевало на карту Фомальгаута-4. За единодушным возгласом последовала череда других странных событий.

Вот доктор Вестер обнимает и страстно целует Глорию Митчелл. Вместо того чтобы воспротивиться, она жарко отвечает на поцелуй.