ДАР - [28]
же повернулся и уставился на Марфу, заглатывая воздух. Выпуклость в его промежности
увеличивалась на глазах.
- Э… мээээ…
- Ну что вы все мычите, Дмитрий Германович? - засмеялась Марфа и легонько шлепнула
его по ширинке, - вот уж шесть месяцев как хотите меня трахнуть, а дальше «ээээ, мээээ», дело не заходит. Или вы, быть может, Дмитрий Германович, импотент?
-Я-а… - теперь он издавал квакающие звуки
-Что «я»? Что вы бормочете, Дмитрий Германович? Я? На? Вы мне четко скажите, -
хотите, чтобы я вам сделала минет?
Дмитрий Германович затуманился весь. На секунду Марфе показалось, что у него удар. В
уголках рта его закипала слюна.
-Так что же? Да или нет?
-Да! - сипло пробасил он.
Марфа было потянула руку к промежности, но тотчас же Дмитрия Германовича выгнуло
дугой, затрясло мелко, глазки его закатились. Он реванул и опал на сиденье без сознания.
Меж ног его пульсировала и дышала плоть. На светлой ткани брюк расползалось грозное
пятно.
-Что же это вы, Дмитрий Германович, - улыбнулась Марфа. - Шестой десяток разменяли, а
сдержаться не можете. … А я бы вам отсосала… И мальцу бы вашему… тоже отсосала. А,
ладно! Прощайте, Дмитрий Германович!
Она легко выскочила из машины, уверенная в том, что теперь-то уж точно все наладится.
За спиною слышалось ей мычанье. То Дмитрий Германович пел, не приходя в сознание.
Ласточкой вспорхнув на пятый этаж, посмеиваясь, открыла она дверь и ступила в темный
вонючий коридор. Не включая света, зашла на кухню и открыла все четыре конфорки
газовой плиты, лучезарно удивляясь про себя, до чего же липкими кажутся ей ручки
конфорок.
-Катенька? - раздался из комнаты голос матери, - Катюша? Юра?
-Иду, мамочка, - хихикнула Марфа и поспешила в комнату. Присела на краешек кровати,
ощупью нашла материнскую руку под одеялом, стиснула ее в своей. Закрыла глаза, все
еще улыбаясь, чувствуя, как с каждым вздохом душа ее наполняется газом, стремится
вверх, выше, выше… выше…
Тихая Гавань
С утра в голове у Авдеева происходила какая-то семантическая карусель. Каждое
произнесенное слово, пусть даже самое простое, вызывало раздражение, казалось
чуждым, а то и неземным.
Стоя перед зеркалом в ванной, он разглядывал свое отражение и старался внести нотку
порядка в поселившийся в голове хаос.
- Видимо, я не до конца проснулся, - заявил он зеркалу и вздрогнул. Слово «проснулся»
отчего-то напомнило ему о куче едва родившихся крысят, голых и поголовно зараженных
бубонной чумой.
- Про-снулся, - повторил он и снова вздрогнул. - Ав-де-ев про-снулся, – собственная
фамилия прозвучала неприятно.
Почему именно Авдеев? Почему не Мамонтов, не Тиркас, не Кучко? Не Штейнман, в
конце концов? Ведь это что-то значит! Ведь за всем этим что-то скрывается… Он почесал
подбородок, отметив, что не помешало бы побриться.
-Ав-деев… Какая бесхребетная и в то же время жуткая фамилия… Авдей. Авгей. Царь.
Автомат. Багет. Клюква, – окончательно запутавшись, он встряхнул головой и, наскоро
обтершись полотенцем, вышел из ванной комнаты.
Семантика мироздания беспокоила Авдеева и за завтраком, и после, когда он собирался на
работу, с декадентским изумлением вопрошая себя, отчего брюки называются именно
брюки, а не кожаны, почему пиджак именуется пиджаком, а не кругаликом и почему слово
«вакса» несет в себе столь явную угрозу.
«Я схожу с ума, - пугливо шептал он на пути к стоянке. - Спятил». Но все же, ведь это
неоспоримо, если прислушиваться, по-настоящему прислушиваться к словам, то их
омерзительная искусственность становится очевидна. Это люк над пропастью - стоит его
приподнять и бездна явит себя во всей своей чудовищной красоте.
Машина долго не хотела заводиться, кряхтела и порыкивала. Авдеев раз за разом
проворачивал ключ в зажигании, стараясь не думать о метафизической омерзительности
слова «ключ». Наконец мотор завелся, утробно рыгнув облаком черного дыма.
-Черт-те что происходит, - пожал плечами Авдеев, - надо ехать на СТО. А некогда. И
почему, собственно, надо? И кому? Едет и едет. Я не могу заниматься всем, в конце
концов! Я не Шива Махараджа! - последнюю фразу он выкрикнул и тотчас же испугался,
что его услышат охранники стоянки и, возможно, сочтут душевнобольным.
К серому, удивительно грязному зданию редакции он подъехал в ужасном расположении
духа. Революция слов в голове уступила место черной тоске.
Проходя мимо сонного полуслепого вахтера, он не поздоровался и с подлым
удовольствием отметил, что старик засуетился в своей стеклянной конуре.
«Пусть теперь гадает, кто это прошел, пусть мучается, как я!» - Авдеев ухмыльнулся, но
пройдя полпролета, устыдился.
Дверь его крошечного кабинета была приоткрыта. Судя по звукам, раздававшимся из
комнаты, Скарабич, маленький и сильно пьющий корректор, что делил с ним кабинет, уже
пришел. Авдеев поморщился. Крысоподобный и диковатый Скарабич, полутатарин-
полуеврей, «человек мира», как он неоднократно называл себя, раздражал его до скрежета
зубовного.
«Гляди-ка, - озверело подумалось ему, - каждый день пьет ведь, как свинья, и не сдох. И
поди не задумывается ни о семантике, ни о смысле. Все ему, как медведю, - впрок».
Почувствовав, что ненависть к Скарабичу стала почти осязаемой, Авдеев толкнул дверь
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этом городе никогда не светит солнце. Серые, разрушающиеся здания таращатся бельмами-окнами. У обочин дорог тут и там стоят, вросшие в асфальт, ржавые, мертвые автомобили. Здесь не поют птицы. Не смеются дети. Лишь тихо шепчутся о чем-то желтые листья. У города нет ни прошлого, ни будущего. У города есть тайна. Роман «Хранитель Бездны» погружает читателя в пучину липкого, безостановочного кошмара. Какие тайны скрываются за стенами обветшалых домов? И стоит ли разгадывать эти тайны?
Неизвестность сеет зерно страха, прорастающее ненавистью. Неизвестность — зло. Но что вы станете делать, если подавляемое веками нечто восстанет против вас? Что, если вы с ужасом осознаете, что оно всегда было сильнее, а ваша ненависть лишь сделала его злее и коварнее? Что, если судьба всего человечества будет зависеть от исполнения одного-единственного пророчества? Вы будете бояться. Это в вашей природе. Бояться и ждать, пока Черный Дракон не обезглавит Гидру. Если только вас не обманули. Основная пара — слэш, во второстепенных присутствует гет и намеки на фем. Жанры: эпический, фэнтези, яой, драма, любовь, путешествия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.