ДАР - [29]
ногой и громко, по-хозяйски топая, вошел в кабинет.
Михаил Невадович Скарабич сидел за столом в дикой, не по сезону расстегнутой,
клетчатой рубашке и ожесточенно пил чай. Судя по распространяемому амбре, он успел
уже принять на грудь немало вонючего коньяка.
Он посмотрел на вошедшего ничего не выражающим рыбьим взглядом, икнул и уткнулся
в потрепанную рукопись, что лежала перед ним на заваленном бумагами столе, но тотчас
же хмыкнул недоуменно и снова уставился на Авдеева.
-А что, Владимир Степанович, - с некоторым трудом проговорил он, - тебя в детстве, в
детстве мама не учила стучаться в дверь туалета, прежде чем ручку дергать? - и заухал по-
марсиански.
Авдеев замер на секунду, представив себе, как Скарабича будут хоронить и как посреди
прощания гроб упадет и труп вывалится на всеобщее обозрение. Мысль пришлась ему по
душе, но само слово «прощание» показалось омерзительно мягким, как фурункул. Он
вздрогнул, отвел глаза в сторону и проследовал к своему столу.
-Ты мне, Степанович, не ответил, а зря, - саркастически заметил Скарабич. – Теперь я
подсознательно на тебя зло затаю. И сожру тебя когда-нибудь… может, и сегодня, - он
довольно заухал, глядя на осоловелого Авдеева. - Да, и вот еще что, пока ты
перевариваешь это мое практически признание в содеянном, эдакое «Вы-с и убили!» в
интерпретации столь модернистского толка, можно сказать, импликацию предзнания
твоей скорой погибели… - он замолчал, потеряв мысль, тупо посмотрел на Авдеева,
нахмурился, пригубил было чай, но, скривившись, отставил стакан, мрачно и гнусно
причмокивая. - Так вот, тебя с утра искал Проскурня. Кажется, по-важному.
-Вот ты мне скажи, Скарабич, - пробурчал Авдеев, - ты же вроде не мальчик уже? И
филфак закончил с красным, и аспирантуру осилил и преподавал даже… по слухам
непроверенным. Отчего же ты такой…
-Мудак? Это ты хотел сказать, Степаныч? - Скарабич шумно отхлебнул чай и снова
сморщился весь, как от зубной боли. - А может, это не я мудак, а мир такой мудацкий
вокруг нас? Ну, будя! Как вернешься, я тебя угощу кое-чем, – он несколько развратно
развязно подмигнул. - Остался у меня «Арарат», зальем твое горе. Все же мне тебя еще
кушать вечером, так что, сам понимаешь, хоть выпьешь напоследок, - и он разразился
чередой ухающих всхлипов.
Авдеев махнул рукой и вышел из кабинета.
Поднимаясь в кабинет главреда, он осторожно прислушивался к своему состоянию. Слова
родного языка более не казались ему чужеродными, хандра прошла, и даже идиотская
шутка Скарабича теперь казалась почти уместной.
«А ведь он несчастный мужик, - взбреднулось Авдееву, - ни жены, ни детей… Приходит,
поди, каждый вечер в свою общагу и пьет… когда есть на что… Нужно его как-то
подбодрить».
У двери кабинета главного редактора, единственной прилично выглядевшей во всем
здании, Авдеев помедлил, оправил пиджак, потер слегка вспотевшими ладонями о брюки,
кашлянул и деликатно постучал.
- Войдите! - донеслось из-за двери.
Авдеев вошел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Внезапно накатила на него слабость.
Разом вернулись утренние страдания, тоска и непонятное, сладкое посасывание под
ложечкой. Подняв взгляд на редакторский стол, он с удивлением обнаружил, что в
кабинете никого нет. Но, помилуйте, кто же тогда ответил на его стук?
Из-под стола послышалось кряхтение, а после показалась большая, заросшая жестким
седым волосом голова Проскурни. Главред был небрит, с упрямо-сумрачным выражением
на лице. Усевшись за стол, он зыркнул на Авдеева из-под насупленных бровей и, схватив
ручку, принялся ожесточенно чиркать в блокноте.
- Поляки приезжают завтра, - буркнул он внезапно, - а у нас ничего. Ни-че-го! - он
откинул ручку в сторону и уставился на Авдеева. – Ни гостиницы, ни банкета, ни
водителя! Горсовет молчит. Д-дума, – он презрительно хмыкнул, - дума думает. В
городе единственная бюджетная морская газета, а им жалко выделить какие-то сраные
пятьсот… восемьсот долларов.
-Так ведь через две недели должны были…- начал было Авдеев, внутренне ужасаясь.
Польская типография «Санмар» для «Морского вестника» была решительно всем. На
протяжении последних двух лет Проскурня правдами и неправдами уламывал польских
коллег проспонсировать издание своей книги «Как продавался Черноморский флот»,
одновременно на русском и польском языках. Главред был твердо убежден в том, что
издание этого монументального труда не просто упрочит весьма шаткое положение
газеты, но и принесет неслыханные дивиденды. Будучи человеком активным, он
задействовал нескольких грамотных переводчиков, которые в кратчайшие сроки перевели
не изданную еще книгу на польский и английский языки - главред считал, что спрос среди
политически подкованного западного читателя неизбежен. Книге был посвящен сайт,
более того, Проскурня неоднократно упоминал о грядущем фуроре в редакторской колонке
газеты.
Он с изрядным упорством искал спонсоров, как среди государственных структур, так и
среди представителей морского бизнеса в регионе. Однако, несмотря на его старания и
почти фанатическую веру в успех рукописи, желающих вложиться в книгу и
последующую ее раскрутку на международном рынке не нашлось. Зарубежные издатели
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этом городе никогда не светит солнце. Серые, разрушающиеся здания таращатся бельмами-окнами. У обочин дорог тут и там стоят, вросшие в асфальт, ржавые, мертвые автомобили. Здесь не поют птицы. Не смеются дети. Лишь тихо шепчутся о чем-то желтые листья. У города нет ни прошлого, ни будущего. У города есть тайна. Роман «Хранитель Бездны» погружает читателя в пучину липкого, безостановочного кошмара. Какие тайны скрываются за стенами обветшалых домов? И стоит ли разгадывать эти тайны?
Неизвестность сеет зерно страха, прорастающее ненавистью. Неизвестность — зло. Но что вы станете делать, если подавляемое веками нечто восстанет против вас? Что, если вы с ужасом осознаете, что оно всегда было сильнее, а ваша ненависть лишь сделала его злее и коварнее? Что, если судьба всего человечества будет зависеть от исполнения одного-единственного пророчества? Вы будете бояться. Это в вашей природе. Бояться и ждать, пока Черный Дракон не обезглавит Гидру. Если только вас не обманули. Основная пара — слэш, во второстепенных присутствует гет и намеки на фем. Жанры: эпический, фэнтези, яой, драма, любовь, путешествия.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.