ДАР - [31]
знал, что дорога такая ужасная… Что ли анекдотами их отвлекать по пути?.. Хорошо еще, что гостиница на взморье.
Он покрепче ухватился за баранку и придавил педаль газа, переключаясь на четвертую
передачу. Задумавшись, он ехал слишком медленно.
«Странно, что мне никто не сигналил…» - подумал он и только сейчас обратил внимание
на то, что по пути ему не попалось ни одной машины. Район словно оцепенел.
Улица, по которой он ехал, внезапно закончилась т-образным перекрестком. Авдеев
хмыкнул, включил правый поворотник и притормозил у обочины. Светофор над ним
монотонно мигал желтым. Впереди, за перекрестком, начиналось поле, поросшее серой
сухой травой. Налево уходила ровная трасса. Судя по изъеденному ржавчиной знаку, она
привела бы его обратно в город. Дорога направо была выстлана бетонными плитами,
сквозь которые пробивалась пожухлая поросль. Знаков на повороте не было, но логика
подсказывала Авдееву, что ехать нужно именно направо.
Он пожал плечами, переключился на вторую и тронулся с места под протестующий скрип
«Жигулей». Проехав около ста пятидесяти метров, он увидел человека у дороги.
Повинуясь импульсу, Авдеев притормозил и, наклонившись к пассажирской двери,
крутанул ручку окна.
Человек, стоявший вполоборота к нему, не шелохнулся. Одетый в линялый свитер и
джинсовую куртку он покачивался на широко расставленных ногах и смотрел прямо пред
собой. В позе его было что-то неестественное, неприятное Авдееву.
«Может, у меня бред», - отмахнулся Авдеев. Улыбнувшись как можно приветливей, он
обратился к мужчине:
- Скажите, уважаемый… Вы не могли бы мне подсказать… Мужчина скосил глаз на него
и ухмыльнулся, широко открыв рот, полный гнилых, черных, но на удивление длинных и
острых зубов, в беспорядке наползающих друг на друга.
- Если вам к морю, - прогудел он, - то метров через пятьсот уходите направо, потом еще с
километр прямо, и дальше сами увидите.
- Мне к «Тихой Гавани», - вежливо произнес Авдеев, стараясь не обращать внимания ни
на омерзительный оскал незнакомца, ни на его мушиный голос.
- А, понятно. Там будет указатель - прямо к «Личинковой Ворвани».
- Ч-что, простите? - Авдеев похолодел.
- Я говорю, указатель прямо к «Тихой Гавани», - мушино прогудел незнакомец и, не
дожидаясь продолжения беседы, пошел прочь, помахивая длинными руками.
Авдеев откинулся на сиденье. «Он сказал…он сказал…» - раз за разом повторял он про
себя.
- Ничего он не сказал! Тебе послышалось, Вова. День у тебя сегодня такой. Может,
тебе, Вова, к эндокринологу сходить? - он хохотнул, но тотчас же осекся – смех в
окружающей его унылой тишине прозвучал жалко.
Прикрыв окошко, он тронулся с места и через несколько метров обогнал незнакомца - тот
снова стоял у дороги и казался совершенно плоским трафаретным пугалом. Авдеев
посигналил коротко и прибавил газу, стараясь не смотреть в зеркало заднего вида - ему
показалось, что за спиной у мужчины трепетали на ветру два прозрачных крыла.
Доехав до поворота, он, как и было сказано, повернул направо. Дорога теперь шла через
совершенно неприглядную заросшую местность - тут и там попадались косые лачуги с
заколоченными окнами. Деревья стояли голыми, горестно вздымая изломанные ветви к
тяжелому жирному небу. Обочина пестрела мусором. Среди мусорных куч рыскали на
удивление крупные, худые собаки. Доехав почти до поворота, Авдеев увидел двух
дерущихся из-за добычи псов - они обхватили друг друга жилистыми руками и…
Он резко ударил по тормозам так, что машину занесло, и затравленно оглянулся, но кроме
гор мусора ничего не увидел. Его пробрала дрожь. Отдышавшись, Авдеев опустил
солнцезащитный козырек и уставился на свое отражение, округлив глаза.
-Ты сходишь с ума, - прошептал он и скривился - до того омерзительно влажно-шипящим
ему показалось слово «сходишь».
Было совершенно ясно, что поляков можно везти в гостиницу «Тихая Гавань» только
предварительно напоив до бессознательного состояния. Вне зависимости от того, какой
вид открывался из окон отеля, окрестности вызывали омерзение и страх.
По уму, следовало отзвониться Проскурне и объяснить ему, что «Тихая Гавань» проверку
не прошла и надо бы подыскать другую гостиницу.
-Так просто? - пискнул кто-то в голове у Авдеева. - Значит, позвонить Проскурне и все ему
рассказать? А если в других гостиницах не будет свободных мест? А если в других
гостиницах будет вдвое дороже?
«К тому же, - мстительно подумалось Авдееву, - я ему предлагал другие варианты. Сам
виноват».
При мысли о том, что полякам явятся собаки с человеческими руками, а то и что похуже, он почувствовал озноб.
«Скажусь больным, - осенило его, - с недельку проваляюсь в постели, а там, глядишь, все
обойдется».
Но что-то упрямо подсказывало ему, что ничего не обойдется.
«Жигули» со скрипом тронулись с места. Дорога после поворота была более ухоженной,
однако пейзаж оставался унылым и неприглядным. По обе стороны тянулась заросшая
сухим бурьяном пустошь. Вдоль дороги тут и там валялись пустые бутылки,
полусгнившие автомобильные покрышки, кучи строительного мусора. Собаки более не
показывались, но Авдееву постоянно чудилось движение справа и слева от машины.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этом городе никогда не светит солнце. Серые, разрушающиеся здания таращатся бельмами-окнами. У обочин дорог тут и там стоят, вросшие в асфальт, ржавые, мертвые автомобили. Здесь не поют птицы. Не смеются дети. Лишь тихо шепчутся о чем-то желтые листья. У города нет ни прошлого, ни будущего. У города есть тайна. Роман «Хранитель Бездны» погружает читателя в пучину липкого, безостановочного кошмара. Какие тайны скрываются за стенами обветшалых домов? И стоит ли разгадывать эти тайны?
Неизвестность сеет зерно страха, прорастающее ненавистью. Неизвестность — зло. Но что вы станете делать, если подавляемое веками нечто восстанет против вас? Что, если вы с ужасом осознаете, что оно всегда было сильнее, а ваша ненависть лишь сделала его злее и коварнее? Что, если судьба всего человечества будет зависеть от исполнения одного-единственного пророчества? Вы будете бояться. Это в вашей природе. Бояться и ждать, пока Черный Дракон не обезглавит Гидру. Если только вас не обманули. Основная пара — слэш, во второстепенных присутствует гет и намеки на фем. Жанры: эпический, фэнтези, яой, драма, любовь, путешествия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.