Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том IV - [53]

Данте было лучше известно, что Пьетро Метастазио родился не в Риме, пустовавшем тогда, а в Тулузе, где жители говорили на окситанском наречии, близком к итальянскому языку и был толосатом. Жил и умер Пьетро Метастазио в Вене, столице Священной Римской империи германской нации, что он и отмечает, говоря, что Рим им пленился.

Вергилий говорит, что в пятом круге, где был и Стаций, души очищаются от греха скупости.

Queste parole Stazio mover fenno

un poco a riso pria; poscia rispuose:

«Ogne tuo dir d’amor m»è caro cenno. [27]

Veramente più volte appaion cose

che danno a dubitar falsa matera

per le vere ragion che son nascose. [30]

La tua dimanda tuo creder m’avvera

esser ch’i» fossi avaro in l’altra vita,

forse per quella cerchia dov» io era. [33]

Такая речь улыбку пробудила

У Стация; потом он начал так:

«В твоих словах мне всё их лаской мило. [27]

Поистине, нередко внешний знак

Приводит ложным видом в заблужденье,

Тогда как суть погружена во мрак. [30]

В твоем вопросе выразилось мненье,

Что я был скуп; подумать так ты мог,

Узнав о том, где я терпел мученье. [33]

Стаций с улыбкой отвечает Вергилию, что тот заблуждается от ложного вида оттого, что встретил его в столь неподобающем месте, где суть погружена во мрак.

Or sappi ch’avarizia fu partita

troppo da me, e questa dismisura

migliaia di lunari hanno punita. [36]

E se non fosse ch’io drizzai mia cura,

quand» io intesi là dove tu chiame,

crucciato quasi a l’umana natura: [39]

`Per che non reggi tu, o sacra fame

de l’oro, l’appetito de» mortali?»,

voltando sentirei le giostre grame. [42]

Allor m’accorsi che troppo aprir l’ali

potean le mani a spendere, e pente’mi

così di quel come de li altri mali. [45]

Quanti risurgeran coi crini scemi

per ignoranza, che di questa pecca

toglie «l penter vivendo e ne li stremi! [48]

E sappie che la colpa che rimbecca

per dritta opposizione alcun peccato,

con esso insieme qui suo verde secca; [51]

però, s’io son tra quella gente stato

che piange l’avarizia, per purgarmi,

per lo contrario suo m»è incontrato». [54]

Так знай, что я от скупости далек

Был даже слишком — и недаром бремя

Нес много тысяч лун за мой порок. [36]

И не исторгни я дурное семя,

Внимая восклицанью твоему,

Как бы клеймящему земное племя: [39]

«Заветный голод к золоту, к чему

Не направляешь ты сердца людские?» —

Я с дракой грузы двигал бы во тьму. [42]

Поняв, что крылья чересчур большие

У слишком щедрых рук, и «этот грех»

В себе я осудил, и остальные. [45]

Как много стриженых воскреснет, тех,

Кто, и живя и в смертный миг, не чает,

Что их вина не легче прочих всех! [48]

И знай, что грех, который отражает

Наоборот какой-либо иной,

Свою с ним зелень вместе иссушает. [51]

И если здесь я заодно с толпой,

Клянущей скупость, жаждал очищенья,

То как виновный встречною виной». [54]

Стаций терпеливо поясняет Вергилию, что он был одержим другим грехом — щедростью, который, так же, как и скупость искупается в одном с ним круге Чистилища. Даже больше, восприняв слова Вергилия: — «Заветный голод к золоту…», он осудил в себе и щедрость, как грех, равный скупости и тем спасся от Ада. Он остроумно говорит о том, что и пострижение в монахи не меньший грех, чем мирская жизнь, восклицая: — «А видел ли кто воскресших стриженых?» Любое деяние человека: Скупость-Щедрость, Мирская жизнь-Монашество, Смех-Слёзы и т. п. — равные грехи и казнятся в одних кругах Ада, и очищаются в одних кругах Чистилища, как крайности, являющиеся пороками. Умеренность во всём и равнодушие к земным благам и бедам — единственно верный путь к Спасению.

Заветный голод к золоту… — В оригинале эти два стиха представляют перевод цитаты из Вергилия (Эн., III, 56—57), означающей: — «К чему не побуждаешь ты смертные груди (сердца), проклятый голод к золоту!»

Данте, по-видимому, превратно понял это место, а именно так: — «Почему не направляешь ты, священный (то есть добродетельный, умеренный) голод к золоту, вожделение смертных!» В русском переводе сделана попытка передать двустишие Вергилия таким образом, чтобы оно допускало оба смысла. «Заветный» может означать и «запретный» и «священный»; а «К чему не направляешь ты» может значить: 1) «До чего ты не доводишь» или же, 2) «Почему ты не наставляешь на истинный путь». Я с дракой грузы двигал бы во тьму — наказание скупцов и расточителей в Аду, где Стация не было. Он виновен встречною виною — виной необузданного расточительства.

Остаётся объяснить слова Стация: — «Недаром бремя нес много тысяч лун за мой порок». Много тысяч лун = много столетий. Но поэт ещё не умер и не попал в Чистилище, как же понимать правдивость этих слов?

Надо понимать это, как и «сдвиг Данте» в несколько столетий. Два условия: — «Души на том свете никогда не лгут» и: — «Бесы лгут всегда», в данном случае, к поэту не относятся, ведь он ещё жив. Свои произведения он «ссылает в древность» на 18 веков (21 000 лун), о которых и говорит в данном случае.

А как расточителен Пьетро Метастазио был в своём творчестве! Суди сам, мой дорогой читатель: написать столь много, остаться в истории, как Римский поэт — Стаций, как друг и соратник Данте — Петрарка, как сам великий Пьетро Метастазио, создавший десятки опер, кантат и других поэтических произведений, задавших высокий стиль на много десятилетий, порой и навсегда.