Данбар - [3]

— Коротше кофоря, — произнес Питер с сильным венским акцентом, — он префратил звоих дотшерей ф сфою мать, сказал Фрейд епископу на углу Хайматсштрассе и Вандерлуст.

— Я распахнул ближайшее ко мне окно, — упрямо продолжал Данбар, — и подбросил яйцо в воздух. «Пусть оно кому-то принесет счастье сегодня!» — вот что я сказал.

— «Если только оно не пробьет кому-то череп! — заметил Уилсон. — Человеческие головы куда более хрупкие, чем золото».

— О, да этот Уилсон мудрец! — вставил Питер.

— «Не сомневаюсь, мы бы уже услышали крик пострадавшего! — заверил я Уилсона, вернувшись за свой стол. — Обычно люди лучше скрывают радость, чем страдание. — Вот с этими словами я предложил Уилсону подарок. — Возьми себе одно. У меня этих русских безделушек достаточно, чтобы приготовить фирменный омлет а-ля Фаберже». Я выдвинул ящик стола и бросил ему сверкающую игрушку. Уилсон, который на протяжении десятилетий играл в мяч со мной и моим семейством — начиная с того первого воскресного обеда, когда мы играли в саду в бейсбол, как самая обычная семья, как и подобает семье, играющей в самую обычную семью, — ловко его поймал и, взглянув на ажурный узор, выложенный крест-накрест мельчайшими бриллиантиками на розовой поверхности, молча кинул его на столик рядом со своим креслом, и яйцо, покатившись, застыло, покачиваясь, около его пустой кофейной чашки из мейсенского сервиза.

— Мне нравится эта живописная деталь, дорогой! — прокомментировал Питер, точно восторженный театральный режиссер. — Очень нравится!

— «Тебе во всяком случае стоит сохранить пакет акций, — посоветовал Уилсон, — но заявляю сразу: они вряд ли позволят тебе сохранить лайнер «Глобал-один». Частное лицо не может иметь собственный 747-й!» «Позволят? — загремел я, — что значит позволят? Да кто посмеет отказать Данбару в его желаниях? Кто посмеет отказать Данбару в его капризах?»

— Ну, разве что сам Данбар, — отозвался Питер. — Только у него для этого есть власть, или только что была власть, или когда-то была власть.

— Я сделаю это условием дарения. Клянусь Богом, все будет по-моему!

Стук в дверь заставил Данбара умолкнуть. Его глаза округлились: он стал похож на загнанного зверька.

— Быстро! — Питер, подпрыгнув, бросился к нему и зашептал: — Притворитесь, что вы приняли свои таблетки, но только не глотайте! Завтра, старичок, нам предстоит великое бегство, великий побег из тюрьмы!

— Да, да, — закивал Данбар. — Великое бегство… Войдите! — величественно воскликнул он.

Тихо напевая себе под нос тему из кинофильма «Миссия невыполнима», Питер подмигнул Данбару. Тот попытался было подмигнуть в ответ, но не смог этого сделать одним глазом, поэтому несколько раз мигнул обоими.

В палату вошли две сестры, толкая перед собой тележку. На тележке стояло множество стеклянных пузырьков и покачивался столбик пластиковых стаканчиков.

— Добрый вечер, джентльмены! — радушно произнесла сестра Робертс — та, что постарше. — Как вы сегодня?

— Не приходило ли вам в голову, сестра Робертс, — начал Питер, — что в душе каждого из нас может быть больше одной эмоции, не говоря уж о том, что у нас двоих их явно куда больше одной?

— Опять за старое, мистер Уокер, все зубоскалите! — посетовала сестра Робертс. — Мы ходили сегодня на собрание?

— Мы ходили на наше собрание. И я счастлив вам доложить, что мы испытали теплое чувство товарищества, будучи бок о бок с нашими товарищами по товариществу.

Сестра Малдун невольно хохотнула.

— Не потакай ему! — осуждающе вздохнув, одернула ее сестра Робертс. — Мы же не попытаемся снова сбежать в соседний паб, а?

— Да за кого вы меня принимаете?! — возмутился Питер.

— За буйного алкоголика! — саркастически ответила сестра Робертс.

— Есть ли на свете какая-либо причина, по которой человек может покинуть сей печально знаменитый уголок красоты, — завопил Питер трагическим тремоло, — сей райский вертоград натуральных транквилизаторов, сию долину, по которой струится млеко человеческой доброты, точно шелковая река, врачуя взбаламученные души вашей состоятельной клиентуры?

— Хм, — пробормотала сестра Робертс. — За вами нужен глаз да глаз.

— Здесь, в замке Медоумид, — заявил Питер, обратившись в строгого коменданта-немца, — мы довели режим безопасности до девяноста девяти и девяти десятых процента. А почему не до ста процентов ровно? По одной-единственной причине — потому, ребята, что вы вытолкали одного из надзирающих офицеров за окно, и он всю ночь просидел снаружи и отморозил себе пальчик!

— Довольно молоть чепуху! — отрезала сестра Робертс. — А что эта ваза делает на полу? Сестра Малдун, верните ее на место. А затем, будьте любезны, проводите мистера Уокера обратно в его палату. Мистеру Данбару требуется дневной отдых. Пора попрощаться и оставить его в покое!

— До скорого, приятель! — бросил Джон Уэйн, подмигнув Данбару на прощанье.

Данбар несколько раз зажмурился в ответ, давая понять, что все понял.

Оставшись наедине с Данбаром, сестра Робертс покатила тележку с лекарствами в спальню.

— Я считаю, что мистер Уокер оказывает на вас дурное влияние, — изрекла она. — Он заставляет вас нервничать!

— Да, — смиренно согласился Данбар. — Вы правы, сестра. Он немного навязчив. Иногда он меня пугает.