Дама в автомобиле, с ружьем и в очках - [76]

После Фонтенбло мне пришлось остановиться на обочине. Было около восьми, шел дождь. Машины вихрем проносились совсем близко от меня, мой «ситроен» сотрясался. Я снова заснул, положив руки на руль и опустив на них голову. Спал я не больше четверти часа. Я был зол на себя, как будто каждый раз, когда я закрывал глаза, я терял власть над жизнью Мишель. Остановился еще раз возле Шаньи в придорожном кафе выпить кофе. Я всякий раз вздрагивал, когда очередной посетитель проходил мимо багажника.

Вы куда-то испарились, Дани. Только в первом часу дня я добрался до того сада в Шалоне. Я не знал, ни в каком направлении вы уехали, ни насколько вы от меня оторвались. Я боялся рисковать и кого-то расспрашивать. Я поехал на юг. Когда я оказался в Балансе, то уже потерял всякую надежду найти вас. Позвонил в Женеву. Анита плакала, говорила со мной очень нежно, она тоже совершенно отчаялась. Я сказал ей: «Она взяла машину и едет на юг, но фотограф со мной, так что еще не все потеряно». Она повторяла в трубку: «Кто? Кто это с тобой?» Я попросил, чтобы она ждала меня и любила. Сказал, что перезвоню вечером. И снова двинулся в путь. Солнце гудело у меня в голове.

Я настиг «Тандербёрд» в Салоне на автозаправке. Крыша кабриолета была опущена. Чуть позже вы вышли из кафе в обнимку с этим вчерашним типом. Я даже не почувствовал облегчения. Меня преследовала только одна мысль: избавиться от трупа и ружья, спрятанных в багажнике. Я сумел это сделать полчаса спустя на пустынной дороге недалеко от Марселя, где вы остановились. Легко вообразить, какими мерзостями вы собирались заняться. Я видел, как вы постепенно исчезаете из виду за деревьями на холме. Уже не раздумывая, я подогнал «ситроен» прямо к «Тандербёрду». Открыл ваш и свой багажники, ни от кого не прячась. Я уже давно снял пиджак, рубашка вся вымокла от пота. Мне казалось, у меня просто лопнет голова. Завершив операцию по перегрузке, я выехал на поле, где стрекотали цикады, а оттуда на дорогу, где мою машину уже не было видно. Развернулся. Я уверял себя, что после того, как вы надышитесь свежим воздухом, направитесь в Марсель. Вышел из машины. Стал ждать на обочине. В какой-то момент мне захотелось нагнать вас и убить обоих на месте, неважно как, просто голыми руками, и окончательно запутать следствие. Но потом я сказал себе, что они будут искать убийцу и выйдут на меня.

Я видел, как ваш тип сел в машину один, тоже развернулся и выбросил на дорогу ваш раскрытый чемодан. Теперь я снова потерял вас. У меня был выбор: исчезающий вдали кабриолет, в котором лежала мина замедленного действия, или вы, Дани. Я не мог понять, что важнее – гнаться за ним или искать вас. Я подумал, что вы без машины, и найти вас потом будет легче, чем кабриолет. Я ринулся за парнем по автомагистрали на Марсель. Но «Тандербёрд» был намного мощнее, и я безбожно от него отставал. Но тут я заартачился. Я понимал, что он угоняет машину. Мы въехали в город, но его след простыл. В этом месте находится круговая развязка. Потеряв ориентир, я несколько раз ездил по кругу, рискуя привлечь внимание регулировщика, направлявшего движение потока машин. И поехал в обратную сторону. От усталости я уже не соображал, не мог ни на что решиться, я действовал наугад, как полный кретин. Я думал: «Наверное, она в таком же состоянии, как я. В полной растерянности. И я найду ее на старом месте. Разделаюсь с ней, и наплевать мне на этого подонка и машину. Будь, что будет». Но опять же я плохо знал вас, Дани. На холме я только нашел оставленную вами записку, несколько слов, нацарапанных правой рукой: СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ В ДЕСЯТЬ У ДОМА 10 НА КАНЕБЬЕР. По крайней мере, оставалась надежда вас отыскать. Я разорвал записку. Не торопясь, вернулся в Марсель, не переставая думать о вас. Мне кажется, я начинал понимать смысл вашего необъяснимого поведения, но еще не до конца, как-то смутно, мне нужно было выспаться, и тогда все в голове должно встать на свои места. Я снял номер в отеле рядом с вокзалом Сен-Шарль. И, не раздеваясь, заснул мертвым сном.

Как я просил, меня разбудили вечером, в начале десятого. Я заказал еду и питье, принял ванну. Я оброс щетиной, рубашка была совершенно грязная, но я отдохнул, и голова была свежая. Я вдруг догадался, что вы даже не подозреваете ни об убийстве, ни о том, что я гоняюсь за вами. Наверное, вам просто неожиданно взбрело в голову покататься на «Тандербёрде». Документы на машину были на имя компании Коба – «А. Р. К.», что-то тина «Архитектура. Реновация Коба». Вы наверняка не обратили на это внимания. Не знаю, каким образом, но вы наткнулись на две улики, которые Анита специально оставила прошлой ночью. Разумеется, вы так и не поняли, почему на вас напали в туалете на станции техобслуживания, почему покалечили левую руку. Вас, должно быть, волновала только одна мысль – как разыскать и вернуть машину. Возможно, вы знали, как найти вора, хотя об этом мне ничего не известно. Этим, помимо вашего самообладания, объясняется ваша быстрая реакция на холме.

Я позвонил Аните из телефонной кабины в отеле. Она сдалась. Она сказала открытым текстом, хотя нас могла прослушивать любая телефонистка, что лучше сознаться в убийстве и сдаться полиции. Я, как мог, старался ее подбодрить. Я говорил, что придумал выход, что все уладится. Я слышал, как Мишель спрашивает: «Это папуля? Это мой папа?» Я обещал Аните, что завтра прилечу к ним в Женеву.