Дальтоник - [9]

Он прикрепляет к столбу радиоприемник, передают музыку и разные сообщения, к саду давно пора приложить руки, женщина-диктор рассказывает о разведении норки в домашних условиях, коротко информирует о выгодных заготовительных ценах и о том, как разводят норку за рубежом. Вечером Губерт объявляет жене, что займется разведением норок. Дагмар не возражает, более того, едет вместе с ним километров за двадцать от Тынца, в деревню, посмотреть, как все это выглядит…

В тот раз Губерт повернул свою «октавию» с площади в боковой проулок. Найти новенькую, недавно отстроенную виллу оказалось не трудно. У ворот стоял голубой «сааб». Дагмар заговорщически улыбнулась мужу. Их старенький драндулет рядом с этим ландо выглядел словно бедная родственница.

Но уезжая вечером, они уже нисколько не сомневались, что не пройдет и двух лет, как в их дворе будет блистать крикливой желтизной новенький «пежо» или «Р-5».

На субботу и воскресенье Губерт одалживает сварочный аппарат и сооружает восемь железных клеток. Его племянница Милена, что работает в Колине, в отеле, администратором, достает ему почти что даром списанный холодильник. Губерт привозит его и устанавливает в подвале под лестницей. Затем навещает всех мясников в округе, чтобы выяснить, нет ли у них большой мясорубки. Проходит почти три недели, пока во «Вторсырье» найдена подходящая — за пятьдесят крон мясорубка становится его собственностью. Остается лишь сменить моторчик. За это время Губерт успевает познакомиться с мясником Кучерой. Дагмар устраивает его сына на операцию в военный госпиталь в Стржешовицах. За эту услугу мясник согласен раз в неделю оставлять им мясо.

И только теперь можно наконец покупать норок. Губерт приобретает пятерых самочек и двух красавцев самцов.

Так Губерт Влах становится «норочником».

Он и в самом деле получает от норок больше, чем Дагмар. Возле них он заново обрел душевное равновесие и спокойствие. Норки заполнили все его свободное время. На норок всегда можно сослаться, если его о чем-нибудь просят в школе. Губерт не располагает и часом, он занят, ему некогда. Наша легкая промышленность нуждается в норковых шкурках. Губерт обеспечивает государство твердой валютой. И его время поэтому тоже ценится на вес золота. Подготовка к урокам, однако, остается для него по-прежнему священной. Тут его никто ни в чем не может упрекнуть. Губерт скрупулезно учитывает все методические рекомендации. В его классах не бывает бессодержательных уроков. И это знают все.

Но сейчас Губерту все труднее справляться с норками. Они размножаются! И в соответствии с ростом популяции растут заботы. На бойню Губерт ездит теперь по пять раз в неделю. Ежегодно пропускает через мясорубку двадцать килограммов печенки или коровьей требухи. Добавляет в это месиво пшеничные зерна, сухую люцерну, горсть дрожжей и ложку известки с фосфором и эту гадость потом разносит по клеткам. Через день убирает экскременты. Вечером старательно вписывает в картотеку сведения о переменах в «семействе» норок. И лишь после всего этого он может сесть и подготовиться к очередным занятиям в школе.

Но у Губерта и в самом деле теперь не остается времени на горькие экскурсы в прошлое.

Это, бесспорно, ему на пользу. И он об этом помнит.

Но забывает, что у жены сегодня день рождения.

Сегодня Дагмар стукнуло тридцать девять. На три года моложе Губерта. Не мало ли? Нет, он своей женой вполне доволен. Примерная мать, отменная хозяйка и сейчас, после почти двадцати лет супружества, темпераментная любовница. Чего еще желать? Дагмар взяла на себя и все заботы по хозяйству и о детях. Лишь иногда Губерту приходится понукать Яромира, чтоб готовил уроки, да отпускать ему авансом пару оплеух, и снова в семье наступает мир. Если отбросить три-четыре дня в месяц, когда Дагмар становится невыносимо раздражительной, они живут идеальной семейной жизнью.

Тем более Губерту совершенно непростительна забывчивость! Он знает, что подлизываться бессмысленно. Пропал субботний вечер. Теперь поесть, выкупаться, включить телевизор — может, покажут что-нибудь приличное, потом сбегать вниз, подбросить в печку и завести будильник на два, чтобы за ночь не заглох огонь.

Глава вторая

Директор Ян Ракосник пребывал в отличнейшем расположении духа. В школу он пришел, как обычно, немногим позже семи, и, несмотря на то, что утро было дождливое, тротуары мокры, а дождь прибил к земле опавшие листья тополей и берез, чтобы ветер не смог их унести, директор чувствовал себя свежим и полным энергии. Вдыхая воздух, он ощущал в носу приятное щекотание одеколона, который употреблял нещадно, но не для того, чтобы окружающие считали его представителем фирмы «Шанель», а потому что не мог лишить себя ничем не восполнимого, почти животного удовольствия от острой боли, которую испытывал, когда после бритья протирал лицо одеколоном. Это был заключительный акт утреннего ритуала. Сегодня к тому же он слышал, как его жена напевала, приготавливая завтрак для них троих, пока малышка Оленька старательно одевалась в своей комнате. Эти звуки не были в прямом смысле этого слова пением. Алена лишь присоединилась к певцу из радиоприемника, который старался убедить своих проснувшихся соотечественников, что полезней разводить дождевых червей, чем разгадывать кроссворды; такое мурлыканье и ля-ля-ля… не следует недооценивать или сбрасывать со счетов, когда один из партнеров — а именно супруг — старше на шестнадцать лег.