Дальтоник - [7]

На каникулы Губерт Влах с Дагмар и Романкой отправились в Южную Чехию. Яромир поехал в пионерский лагерь.

Они вернулись за десять дней до начала занятий. На почте Губерта ожидало заказное письмо из областного национального комитета. Инспектор облоно ставил Губерта Влаха в известность о том, что с первого сентября его переводят на работу в школу-девятилетку, находящуюся в Крушетицах. И все! Без каких-либо объяснений, без указания причин.

Губерт ринулся к директору гимназии. Тот был в своем саду, в одних трусах и в шляпе, он собирал богатый урожай клубники.

Сделав удивленное лицо, директор заявил, что ему известно не более, чем Губерту. Он получил только копию решения облоно, и ничего больше.

Губерт немедленно отправился в облоно.

Инспектор, подписавший письмо, был, как и следовало ожидать, в отпуске, его заместительнице причина перевода Губерта была известна довольно туманно. Вроде бы, сказала она, Крушетице сами затребовали его.

Губерт усмехнулся, выслушав совет в следующий раз справляться по всем вопросам по телефону и узнавать заранее, на месте ли товарищ инспектор. Ведь путь из Тынца сюда не близкий!

— Скорее наоборот! — заметил Губерт с иронией, — от вас до Тынца!

Намек она истолковала по-своему и удовлетворенно рассмеялась. Через несколько дней Губерт до инспектора дозвонился.

— Да, да, конечно, знаю, товарищ Влах! Это не наказание. У нас нет причин кого-либо наказывать, а тем более тебя! Пойми, мы не можем заниматься каждым отдельным переводом! Кроме того, ты уезжал в отпуск. Конечно, ты имеешь право на отпуск, как и всякий другой! Но нам необходимо укрепить кадры в Крушетицах, это запрос роно. Естествознание и химия там поставлены слабо, у тебя же высшее педагогическое образование, видишь, у меня имеется о тебе полная информация. Там ты сможешь применить свои знания и опыт, не так ли? Что? Ну, это предоставь нам! В Тынец приедет молодая учительница, только что окончившая институт. Нет, нет, мы действительно пошли навстречу району в его просьбе об опытном квалифицированном педагоге. Более того — члене партии! Я убежден, товарищ Влах, что там тебе будет намного лучше, чем в Тынце, желаю успеха…

Губерт не стал слушать, что он там еще скажет, и в бешенстве хлопнул трубкой. И тут у него впервые за много лет появилось желание напиться до бесчувствия…

За несколько дней до начала занятий он, как дисциплинированный человек, явился в Крушетице, в школу.

Губерт натянул кожаные перчатки и откинул крышку первой клетки. Вчера он пометил ее мелом, так же как десять других. В отсеке притаились две норки, обе перламутровые. На меньшую Губерт легонько дунул. С этими зверьками нужно обходиться очень осторожно, никогда не знаешь, чем их можно напугать, а в шоке они цепенеют. Он выждал, пока та, большая, повернется к нему спиной, и тут же, быстро ухватив ее за шкурку у самой головки, вытащил из клетки. Вторая мгновенно забилась в отсек.

Губерт отнес зверька к небольшому садовому столику под навесом, где стояли клетки с норками, укрепленные на высоких столбиках. Там был также ящичек со стеклянным окошком и баллон с пропан-бутаном. Переносная газовая камера. Губерт знал, что звероводы забивают своих питомцев различными способами. Из возможных трех-четырех умерщвление газом казалось Губерту наименее жестоким, хотя смерть наступала, как правило, не сразу. Губерт умертвил одного за другим одиннадцать зверьков. Преобладали стандартные черно-коричневые, но были и три перламутрово-серых самца да парочка белых. Губерт в два приема перетащил их в прачечную и аккуратно разложил на полу, на разостланные газеты, внимательно следя, чтобы мех не пересыхал. Норка и после смерти остается очень нежным зверьком. Тот, кто взялся за их разведение, круглый год живет в неустанных заботах: хорошо ли прошло спаривание, сколько самка принесла щенков (надо не менее пяти-шести), не нагрянула ли хворь, не вывесили ли на бойне мясокомбината табличку с надписью «Карантин» и не остался ли ты без корма. Он беспокоится, чтобы у норок хорошо прошла линька, чтобы не порезать шкурки, когда станет их снимать, и, наконец, чтобы в этом году заготовители хорошо платили. Но несмотря на все, бывают и у «пушнарей» счастливые минуты полного блаженства. И не только когда заготовитель шуршит на столе зелеными стокронными бумажками. «Пушнарь» радуется, когда появляются на свет щенки, крохотные и беспомощные, когда, приближаясь к клеткам, он слышит жужжанье, словно в улье, — это бывает обычно перед спариванием — тогда за сезон прибывает не менее тридцати норок. Подобных коротких всплесков радости немало, забот, однако, во сто крат больше.

Губерт надрезал первому зверьку кожу на задней лапке и насадил тушку на крюк, привернутый тисочками к столу. Он пододвинул стул и начал очень медленно сдирать шкурку. Это была кропотливая работенка, дела хватит на час, не меньше, но игра стоит свеч. Потом он надел шкурку на «когау ронго-ронго», то есть на соответствующую колодку, и стал соскабливать сало в старый котелок. Когда котелок наполнится доверху, Губерт вытопит сало и продаст. Косметическая промышленность охотно покупает норковый жир, потому что он обладает исключительными регенеративными свойствами. С тех пор как Губерт занимается норками, руки у него стали гладкими, как у девушки. Каждый раз Губерт оставляет пузырек и для Дагмар.