Дальние рейсы - [39]

А это что за растение высотой метра в три или четыре, напоминающее стройную пальму? Стебель у него или ствол? Похоже на стебель, но смущает толщина у основания. Мы смерили — семнадцать сантиметров! Ипполит Степанович опознал странное произведение природы. Оказалось, это дудник медвежий — распространенное травянистое растение семейства зонтичных. А здесь, на острове, его вполне можно принять за дерево.

Заросли белокопытника, высоченной дикой гречихи, шеломайника образуют на Сахалине своеобразные травяные джунгли, какие не встречаются больше нигде.

Чем же вызван гигантизм сахалинских растений? Климатом? Почвой? Воздействием каких-то особых, неизвестных пока человеку стимуляторов роста? Над разрешением этого вопроса работает большая группа ученых. Какая заманчивая перспектива — добиться, чтобы полезные человеку культуры росли столь же быстро и достигали таких же размеров! Представляете себе огурец длиной в метр или клубнику размером в кулак! И ведь это не утопия, некоторые шаги в этом направлении сделаны. Уже сейчас на Сахалине выращивается капуста гигантских размеров. Некоторые кочаны весят до тридцати килограммов. Целый бочонок, который не всякий человек способен поднять!

…Поезд вырвался из горных теснин и побежал среди ровных полей. Вдали все явственней проступали очертания крупного города. Близился Южно-Сахалинск — административный центр области.

На перроне нас встретили пионеры. Ярко алели галстуки на белых блузках. Ребята протягивали букеты цветов.

Какой-то представитель сказал очень хорошую, короткую речь, состоявшую всего из семи слов: «Добро пожаловать, дорогие товарищи, в наш город!» Пионеры, окруженные туристами, запели. Сначала неуверенно, но им помог кто-то из взрослых, и песня полилась шире и громче:

Ну, что тебе сказать про Сахалин?

На острове нормальная погода.

Прибой мою тельняшку просолил,

И я живу у самого восхода…

Вот именно, мы и хотели, чтобы нам побольше рассказали об этом острове. И замечательным было то, что пели о нем юные жители, что само будущее Сахалина пришло встретиться с нами.

А почта с пересадками летит с материка

До самой дальней гавани Союза,

Где я бросаю камешки с крутого бережка

Широкого пролива Лаперуза.

К ребятам присоединились туристы, и так здорово, так задушевно они пели, что мне очень явственно представился и крутой берег, и мальчишка на этом пустынном берегу, и даже круги на воде, куда упали его камешки. А дальше, за Курильскими островами, на сто, на тысячу, на десять тысяч километров лежит океан. Бездонные глубины, бездонное небо, редкие островки да кораблики, да еще киты играют кое-где среди волн.

Хорошие они, эти девчонки и мальчишки, которые запросто швыряют камешки в пролив Лаперуза. И невдомек этим русым и черным, конопатым и курносым ребятам, что совсем недавно звали моряки это место проливом слез, что много горького горя видели его берега.

Прямо посреди пролива, между мысом Крильон и японским островом Хоккайдо, торчат из воды скалы. Это так называемый Камень Опасности. Он обозначен на всех морских картах. Но и и кто не считал, сколько судов налетело на него в темноте, в тумане, во время шторма, сколько трупов уносили отсюда полны. Но это история. Хотя и недавняя, но история. А я вспомнил то, что происходило тут при жизни моего еще не успевшего состариться поколения.

Осенью 1941 года Япония закрыла для советских кораблей незамерзающий Сангарский пролив. Невозможно стало водить суда и через Цусимский пролив: он оказался в зоне военных действий, там по неизвестным причинам один за другим погибло несколько наших пароходов.

На Курильских островах, на Южном Сахалине находились японцы. И случилось то, чего опасались дальновидные люди: главный тихоокеанский порт, Владивосток, оказался отрезанным от Крайнего Севера, от заграничных портов, откуда должны были поступать важные военные грузы.

Суда могли следовать в океан только через пролив Лаперуза. До войны он считался закрытым для зимней навигации из-за трудной ледовой обстановки. Но что же оставалось делать советским морякам? Пройдя с грузом через Тихий океан, избежав сотни опасностей, они сражались с природой: со льдом, с буранами и снегопадами. Пароходы пробивались сквозь ледяные поля и приходили в порт назначения с измятыми, ободранными бортами. Они везли самолеты, везли металлы для оборонной промышленности, везли миллионы пар американских ботинок и банки свиной тушенки. Все это нужно было нашим солдатам. Поэтому моряки, не отдохнув после очередного рейса, сразу отправлялись в следующий. И опять пробивались в океан через пролив Лаперуза.

Вот он каков, этот пролив, в который так хорошо швырять камешки с крутого бережка… Теперь это можно. Швыряйте, ребята, купайтесь и пойте свои веселые песни!

Я пошел в город вместе со стайкой пионеров. Черноволосая, скуластая и по-русски румяная кореянка Наташа деловито растолковала, что в пионерском лагере весело, но все время были дожди, поэтому еще не устраивали походов. А теперь погода хорошая. И может, даже сегодня пионеры пойдут на турбазу «Горный воздух». Но их предводительница, строгая невысокая женщина, сказала, что на сегодня хватит встречи с туристами.