Да, был - [38]

Русин просил Кауфера указать, не стесняясь, чем могут помочь его товарищи в хозяйстве. Работа нашлась. За десять дней пленные перекопали большой огород, вынесли на грядки огромную кучу навоза, накопившегося за несколько месяцев, выкосили два луга, расчистили главную просеку на полкилометра, выкорчевали с десяток вековых пней. Иберидзе с тремя товарищами полностью сменил дранку на крышах сараев и навеса, окрасил домик снаружи.

Господин Кауфер за все благодарил и пищи не жалел: картофель, хлеб, полбенная каша и снятое молоко подавались на стол в изобилии.

Недели через две господин Кауфер пригласил Русина в комнаты, усадил к столу, протянул прейскурант строительной фирмы, рекламирующей недорогие комфортабельные коттеджи и, указывая на один из рисунков, тоном заговорщика спросил:

— Что вы скажете об этом красавце? А?

Русин прочел описание домика и условия фирмы.

— Хорош! Стоит пять тысяч марок…

Господин Кауфер воровато взглянул на фрау Катрин:

— Да, да… Но если выполнить некоторые работы, к примеру: подготовить площадку, откопать котлован под подвальный этаж и фундамент, фирма сделает скидку этак до четырехсот марок…

— Так в чем же дело? — заинтересовался Русин.

— О! — воскликнул Кауфер. — Вы и ваши друзья отроете котлован…

— Хоть сейчас, — согласился Русин…

С утра господин Кауфер разметил площадку под будущий особнячок, и беглецы приступили к работе. Работали от зари до зари. К концу недели, когда последняя лопата земли была вынута, Отто Вильгельмович пожал руку Русину и повел речь о том, что в маленьком хозяйстве накладно иметь много батраков…

— Спасибо вам, Отто Вильгельмович, — сердечно поблагодарил Русин. — За все спасибо. С вашего разрешения, нам пора в дорогу.

…По совету Кауфера решили выйти с утра. По своему плану лесного участка Кауфер с немецкой аккуратностью вычертил маршрут через лес к каналу, кружками пометил повороты и переходы с просеки на просеку и, вручая его Русину, сказал:

— Под вечер дойдете. На берегу канала рыбачьих лодок много. Засветло облюбуете одну, а как стемнеет –смело в путь. Да поможет вам бог!..

Каждому пленному Кауфер дал пачку сигарет. По распоряжению свекра фрау Зитта принесла пять буханок хлеба и ведро вареного картофеля, а от себя, тайком, в мешок Нечаева высыпала сырого картофеля на одну варку и сунула кусок солонины.

Долго в эту ночь не спали беглецы. Знали: впереди самое тяжелое — полная неизвестность. Покуривая, разговаривали: не все немцы — фашисты и эсэсовцы с пистолетом на ремне и дубинкой в руке, немцы — это дядюшка Ганс, добрый Отто Вильгельмович, Зитта, фрау Матильда — человечные люди, готовые помочь попавшим в беду. И если от Альбаха до Тевтобургского леса повстречались три таких немца, то и до голландской границы может встретиться хотя бы один. И сколько бы ни бесновалась геббельсовская пропаганда, хорошее и доброе не вырвать из человеческих сердец…

С первыми лучами солнца беглецы поднялись и отправились в путь. Фрау Катрин и фрау Зитта проводили их до калитки. Отто Вильгельмович, перекинув через плечо дробовик, пошел с ними до поворота на главную просеку, туда, где начинался вычерченный им маршрут. Когда за деревьями скрылся последний из пленных, господин Кауфер подумал вслух:

— Их двенадцать, и они дойдут часам к семи…

…Позавтракав, господин Кауфер вывел из сарая мотоциклет и сказал жене:

— Я еду в город по вопросу покупки дома. Если задержусь, не беспокойся. Проследи, чтобы Зитта убрала под навесом. И кто бы ни интересовался военнопленными, держите язык за зубами.

ЦЕНА ДОМИКА

Рассчитывая на то, что военнопленные дойдут до канала к семи часам, господин Кауфер имел в виду свои рахитичные ноги, а у беглецов шаг был широкий, настроение приподнятое, и расстояние от домика лесничего до разбитого молнией дуба они проделали намного быстрее.

Лес кончился неожиданно. Корни последних деревьев впивались в обрыв. Внизу, под обрывом, извивалась грунтовая дорога, а за нею пологий спуск, поросший высокой травой, широкая полоса канала Дортмунд—Эмс, а дальше сплошной зеленый ковер, покрытый причудливым узором темных, будто рукой садовника подстриженных, кустов.

Километрах в десяти западнее спокойная Эмс несла свои воды к морю. Реки беглецы не видели, но знали: от крутого берега, закрывающего горизонт, до границы всего тридцать пять километров.

Старко первым увидел плоскодонку метрах в пятидесяти от дороги, на берегу канала. Чуть поодаль бродили круторогие волы, значит, поблизости пастух.

Беглецов ждала трудная ночь. Они отошли метров на сто в глубь леса и расположились на привал на дне оврага. Русин изучал карту, намечал маршрут предстоящего перехода до границы. Старко и Нечаев, вполголоса беседовали. Иберидзе строгал палку. Остальные после плотного завтрака дремали.

Вдруг Русин и Иберидзе одновременно насторожились. Послышались подозрительные шорохи, сопение и треск валежника. Возле оврага бродил или зверь, или человек. Обменявшись взглядом, Русин и Иберидзе торопливо вскарабкались по склону оврага. В нескольких шагах от них стояли четыре подростка с палками в руках. Они заметили беглецов и помчались прочь.