Дѣла минувшихъ дней. Записки русскаго еврея. В двух томах. Том 1 - [32]
ГЛАВА IV.
Лѣтомъ 1879 г. въ Полтавѣ появился молодой человѣкъ, о которомъ его родственники, мои знакомые, всегда говорили, какъ о «писателѣ и корреспондентѣ газеты», — почетное званіе, которому въ Полтавѣ придавалось даже среди гимназистовъ очень большое значеніе. Я съ нимъ познакомился. Это былъ Борисъ Федоровичъ Брандъ (Барухъ Фалковичъ). Ему было тогда около 18 лѣтъ отъ роду: блѣдный, изможденный, горбатый, съ острымъ, какъ это бываетъ у горбатыхъ, лицомъ, живыми карими умными глазами. Русская рѣчь его рѣзала ухо, акцентъ былъ чисто бердичевскій. Онъ былъ родомъ изъ Махновки, маленькаго мѣстечка близъ Бердичева, и, пробывъ очень короткое время въ Кіевѣ, оттуда явился въ Полтаву къ своей сестрѣ. Мы съ нимъ очень скоро сотлись, подружились, и дружба наша продолжалась до конца дней его. Это была личность во многихъ отношеніяхъ замѣчательная, и въ своихъ воспоминаніяхъ я не могу не посвятить ему нѣсколькихъ страницъ, не только какъ дань моей долголѣтней съ нимъ дружбѣ, но и какъ дань необычайно талантливому публицисту, а впослѣдствіи и ученому, душой преданному еврейству и не мало потрудившемуся на нашемъ общественномъ поприщѣ. Мы такъ бѣдны исключительными дарованіями, проявляющимися въ активной работѣ, и, тѣмъ не менѣе, такъ мало цѣнимъ память тѣхъ, которые обращали свои дарованія на родное народное дѣло. Нѣсколько газетныхъ некрологовъ, — вотъ все, что современники удѣляютъ памяти ушедшихъ. Новыя поколѣнія о нихъ ничего и не узнаютъ.
Брандъ явился въ Полтаву съ твердымъ убѣжденіемъ, что ему учиться уже больше нечему. Такое убѣжденіе я всегда отмѣчалъ у талантливыхъ автодидактовъ, которымъ, благодаря своимъ способностямъ, удалось использовать крохи знаній, пріобрѣтенныхъ въ качествѣ самоучекъ, безъ системы, собственными усиліями. Мальчикомъ 13 лѣтъ Брандъ сталъ писать на еврейскомъ языкѣ. Для меня непостижимо, какимъ образомъ, гдѣ то въ Махновкѣ этотъ мальчикъ могъ въ такомъ совершенствѣ овладѣть древне-еврейской рѣчью и пріобрѣсти такой выдающійся по красотѣ литературный стиль. Ближе познакомившись съ нимъ, я убѣдился въ его необычайныхъ лингвистическихъ способностяхъ. Колоссальная память давала ему возможность легко запоминать обороты рѣчи и готовыя формы даже чужого для него языка. Изъ каждой прочитанной книги въ его мозгу, какъ на негативѣ, отпечатывались цѣлыя фразы и образы, особенно чудные образы изъ книгъ Пророковъ и вообще изъ Библіи, и сами собою потомъ вплетались переработанные, въ его собственное изложеніе.
Какими-то судьбами ему удалось въ Махновкѣ прочитать извѣстные романы Мапу, «Агавасъ-Ціонъ» («Любовь Сіонская») и «Ашмасъ-Шомронъ» («Вина Самаріи»). Эти романы имѣли большое вліяніе на еврейскую молодежь. Чудный библейскій языкъ авторъ обратилъ въ средство говорить не уму, а чувствамъ юныхъ читателей. Колоритно и поэтично рисуя картины древней палестинской жизни, авторъ задѣвалъ самыя чувствительныя струны еврейскаго молодого сердца и вводилъ читателей въ міръ ощущеній, незнакомыхъ молодымъ людямъ, отягченнымъ талмудическимъ багажемъ. Помню тотъ восторгъ, въ который и меня приводили страницы «Агавасъ-Ціонъ»: эта книга говорила о любви, и сама дышала любовью къ еврейству. Я понимаю, почему чтеніе этой книги считалось у ортодоксальныхъ аскетовъ «преступнымъ». Я самъ въ свое время читалъ романы Мапу украдкой.
Брандъ сталъ подражателемъ этого автора. Въ звучныхъ маленькихъ сонетахъ и романсахъ онъ изливалъ чувства, навѣянныя «Агавасъ-Ціонъ». Нѣкоторыя изъ его стихотвореній были одобрены редакціей журнала «Гашахаръ» (подъ редакціей Смоленскина) и были напечатаны. Въ Полтаву Брандъ явился съ готовымъ рукописнымъ запасомъ стихотворныхъ и прозаическихъ произведеній, повѣстей, разсказовъ, и даже съ началомъ задуманнаго романа. Научился Брандъ русскому языку еще въ Махновкѣ, прочиталъ Тургенева, особенно увлекался считавшимся тогда сенсаціоннымъ романомъ «Отцы и дѣти». Этого было для него достаточно, чтобы начать довольно недурно писать на русскомъ языкѣ и посылать корреспонденціи въ кіевскія газеты, въ особенности въ газету «Заря», издававшуюся подъ фактической редакціей М. И. Кулишера. Первая напечатанная корреспонденція придала ему бодрость, и дальнѣйшія его произведенія уже всѣ писались на русскомъ языкѣ. Мы проводили съ нимъ вечера въ бесѣдахъ, въ чтеніи и въ спорахъ по поводу прочитаннаго. Это былъ для меня первый товарищъ, съ которымъ я могъ дѣлиться своими интимными мыслями. Мы отлично понимали другъ друга, и, какъ это рѣдко бываетъ, наши бесѣды получали характеръ не спора, а взаимнаго возбужденія мысли и фантазіи. Мы ловили мысли другъ друга на лету, доходили до отвлеченныхъ высотъ въ области политическихъ, самодѣльно-философскихъ и даже экономическихъ вопросовъ. Свойство Бранда изъ прочитанной книги извлекать матеріалъ для самостоятельной работы мысли, прилагать усвоенныя идеи къ другимъ аналогичнымъ темамъ, — служило и мнѣ на пользу. Особенно любили мы читать и бесѣдовать по поводу «Парижскихъ писемъ» Берне; увлекались мы и поэзіей Гете, но особенно близокъ былъ намъ Шиллеръ и, конечно, Гейне (всѣхъ ихъ мы читали въ переводахъ). Въ неописуемый восторгъ привелъ насъ «Натанъ Мудрый» Лессинга.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Кшиштоф Занусси (род. в 1939 г.) — выдающийся польский режиссер, сценарист и писатель, лауреат многих кинофестивалей, обладатель многочисленных призов, среди которых — премия им. Параджанова «За вклад в мировой кинематограф» Ереванского международного кинофестиваля (2005). В издательстве «Фолио» увидели свет книги К. Занусси «Час помирати» (2013), «Стратегії життя, або Як з’їсти тістечко і далі його мати» (2015), «Страта двійника» (2016). «Императив. Беседы в Лясках» — это не только воспоминания выдающегося режиссера о жизни и творчестве, о людях, с которыми он встречался, о важнейших событиях, свидетелем которых он был.
Часто, когда мы изучаем историю и вообще хоть что-то узнаем о женщинах, которые в ней участвовали, их описывают как милых, приличных и скучных паинек. Такое ощущение, что они всю жизнь только и делают, что направляют свой грустный, но прекрасный взор на свое блестящее будущее. Но в этой книге паинек вы не найдете. 100 настоящих хулиганок, которые плевали на правила и мнение других людей и меняли мир. Некоторых из них вы уже наверняка знаете (но много чего о них не слышали), а другие пока не пробились в учебники по истории.
«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.