Дѣла минувшихъ дней. Записки русскаго еврея. В двух томах. Том 1 - [13]

Полтава, сердце Украйны, не была пріобщена къ Гайдамачинѣ. Въ мѣстномъ еврейскомъ населеніи не было воспоминаній о какихъ-либо «гзейросъ», т. е. разорительныхъ для евреевъ мѣропріятій со стороны начальства. Слово «погромъ», введенное въ обиходъ впослѣдствіи, еще не существовало. Насъ, мальчиковъ, конечно, преслѣдовали христіанскія дѣти, дразнили насъ «жиденятами», «пархатыми», показывали намъ «свиное ухо», т. е. конецъ полы, зажатый въ кулакѣ, угрожали пинками, бросали вслѣдъ намъ камни, отъ которыхъ мы усердно улепетывали. Хохлы на базарахъ были увѣрены, что евреи ихъ обсчитываютъ, обмѣриваютъ и обвѣшиваютъ. Но это еще не нарушало мирнаго сожительства. Мѣстные аборигены евреи говорили отлично по малороссійски; христіанское населеніе сжилось съ евреями, привыкло къ нимъ настолько, что мирилось съ полнымъ прекращеніемъ торговли по субботамъ, такъ какъ, за рѣдкими исключеніями, всѣ торговыя заведенія были еврейскія; охотно поступали въ домашнее услуженіе къ евреямъ (домашней прислуги изъ евреевъ въ Полтавѣ вовсе не было). Тѣ семьи, которыя могли себѣ позволить имѣть прислугу, полагались на христіанскую прислугу даже въ отношеніи кухни, — кухарки знали, что надо солить мясо, не смѣшивать молочную и мясную посуду, и старались не вводить своихъ хозяевъ въ грѣхъ. У кого не было прислуги, къ тѣмъ за рюмку водки или кусокъ булки охотно приходили вечеромъ по пятницамъ христіане гасить свѣчки, а зимою по субботамъ топить печи. И такое отношеніе къ евреямъ наблюдалось не только въ городахъ Малороссіи, но и въ деревняхъ.

Мартыновъ, суровый начальникъ губерніи, не имѣлъ случая проявить въ Полтавѣ антисемитизмъ. Лишь потомъ, когда, послѣ введенія всеобщей воинской повинности, послѣдовалъ рядъ ограничительныхъ для евреевъ законовъ въ дополненіе къ уставу 1874 г., а затѣмъ изданъ былъ законъ 1876 г. о питейной торговлѣ евреевъ внѣ городовъ и мѣстечекъ, воспрещавшій евреямъ производить эту торговлю не въ собственныхъ домахъ, — Мартыновъ съ большой зоркостью слѣдилъ за выполненіемъ этихъ законовъ, проявляя въ этомъ отношеніи и явно антисемитскую иниціативу. Сдѣлавшись товарищемъ министра внутреннихъ дѣлъ, онъ былъ назначенъ предсѣдателемъ комиссіи, разсматривавшей матеріалы о «вредѣ отъ евреевъ», доставленные послѣ погромовъ 1881 г. губернскими совѣщаніями, и проявилъ себя врагомъ евреевъ, соотвѣтственно ясно выраженному антисемитскому теченію правительственной политики.

Особой популярностью у общаго населенія и, въ частности, у евреевъ пользовались введенные въ дѣйствіе по уставамъ 20 ноября 1864 г. новые суды и, въ особенности, мировые суды. Популярность мирового суда нашла откликъ даже у дѣтей. Мы стали смѣлѣе встрѣчаться съ христіанскими мальчиками во дворахъ и на улицахъ, вѣря, что найдемъ защиту отъ обидчиковъ. Въ нашемъ околодкѣ былъ мировой судья, старикъ Поповъ; о мудромъ и справедливомъ судьѣ Поповѣ было много разговоровъ въ нашей семьѣ, и у меня сложилось убѣжденіе, что никакая обида, нанесенная мнѣ какимъ нибудь Ванькой или Степкой, не останется безъ возмездія, если о ней будетъ освѣдомленъ Поповъ. Мнѣ было лѣтъ шесть, когда я однажды подвергся «нападенію» со стороны сосѣдняго мальчика-христіанина; онъ отнялъ у меня яблоко. Я со слезами пустился бѣжать къ камерѣ судьи Попова и, встрѣтивъ его, при помощи весьма малаго запаса извѣстныхъ мнѣ русскихъ словъ, объяснилъ ему нанесенную обиду. Поповъ успокоилъ меня, и я ушелъ съ увѣренностью, что обидчикъ будетъ жестоко наказанъ.

Кто знаетъ, не имѣлъ ли этотъ случай въ моемъ дѣтствѣ вліянія на всю мою жизнь? Вѣра въ правосудіе… Не изучалъ ли я въ Пророкахъ значеніе «мишпатъ» для народнаго благополучія, немыслимаго безъ правосудія? И когда мнѣ пришлось впослѣдствіи избирать жизненный путь, быть можетъ невольно на моемъ выборѣ отразилось воспоминаніе о судьѣ Поповѣ и предопредѣлило рѣшеніе служить дѣлу правосудія въ качествѣ адвоката…

Городъ Полтава полонъ историческими памятниками о шведской побѣдѣ Петра Великаго. Возлѣ городского собора высится памятникъ Петру. Въ большомъ общественномъ саду передъ кадетскимъ корпусомъ красуется на большомъ каменномъ постаментѣ, окруженномъ тяжелою желѣзною цѣпью, Петровская колонна въ память о побѣдѣ. На этомъ постаментѣ молодежь любила проводить весенніе вечера, прислушиваясь къ пѣнію соловьевъ. Возлѣ этой колонны всегда толпились кучки дѣтей и гимназистовъ; тутъ же происходили встрѣчи старшихъ гимназистовъ съ гимназистками. Въ верстахъ 3–4 отъ города находится знаменитая шведская могила, — братская могила воиновъ, павшихъ въ бою со шведами. Но эти внѣшніе безмолвные памятники были единственными повѣствователями о былыхъ временахъ. Никакихъ разсказовъ или легендъ, связанныхъ съ именемъ Петра, не циркулировало въ населеніи. Не было даже легендъ о Мазепѣ и Кочубеѣ, хотя Диканька, воспѣтая Пушкинымъ, отстоитъ отъ Полтавы всего на 25 верстъ. Бродячіе бандуристы, слѣпые старцы-кобзари, которые на базарѣ и во всемъ городѣ, сидя на углахъ улицъ, распѣвали какія-то мнѣ, мальчику, непонятныя пѣсни, вторя сами себѣ на бандурѣ, не упоминали ни о Петрѣ, ни о Мазепѣ, ни о Кочубеѣ, а прославляли обыкновенно времена и дѣятелей Запорожской Сѣчи. Видно, въ народной памяти больше запечатлѣваются національные герои, чѣмъ чужіе завоеватели.