Цыпочки в Лондоне - [57]
Согласно определению правительства, это означает выпить «минимум одну бутылку вина за несколько часов» или «превысить регулярное потребление 21 единицы алкоголя, то есть 21 бокала вина или крепких напитков в неделю». В Великобритании 40% мужчин и 25% женщин, пошатываясь, входят в эту категорию.
Во Франции лишь 9% мужчин и 5% женщин выдерживают сравнение.
…и много секса
Наша Sexy Chick напивается и занимается сексом. She drinks and fucks. Как можно чаще. Да, я знаю, что это не очень хорошо. И даже довольно примитивно. Но именно так она самовыражается… В сущности, Sexy Chick не так давно освободилась от предрассудков. От силы лет десять назад она начала самоутверждаться сексуально, без прикрас, без стыда, без ложного целомудрия. К примеру, порнография для нее больше не является запретной территорией. Напротив.
До середины 1990-х годов лондонские цыпочки откровенно презирали порнографию, массажные салоны и секс-шопы Сохо считались местами для порочных мужчин, читателей таблоидов (а это половина британского населения). А потом — совершенно неожиданно для всех — вынесенное в 2000 году постановление выявило поразительное изменение в менталитете англичан: BBFC, Британский совет классификации кино (читайте — цензура), впервые за всю историю своего существования разрешил продажу видеокассет с жестким порно. Да-да, вплоть до 2000 года ввозить, продавать и покупать порнографические кассеты запрещалось под страхом уголовного наказания. И в том же году все тот же главный цензор кинематографа Робин Дюваль пропустил без купюр на экраны такие фильмы, как «Романс» Катрин Брейя и «Интим» Патриса Шеро. Просто чудо для страны королевы Виктории… Закон, принятый в 1936 году и вплоть до 2000 года скрупулезно соблюдавшийся, запрещал любое изображение пениса в состоянии эрекции на большом экране. Спустя месяц 4-й канал уже вовсю показывал сериал «Тайная история цивилизации», который окрестили «порнографическим».
В галереях современного искусства богатого Мэйфера и стильного Хокстона молодые бунтари современного британского искусства, знаменитые Young British Artists, демонстрируют свои последние творения с сильным уклоном в порнографию. Братья Чепмен выставляют манекены детей с лицами в виде гениталий, а группа Massive Attack сообщила, что собирается написать музыку к… порнофильму.
Наша освобожденная Sexy Girl проводит ночи с разными любовниками, а когда остается одна, предается приватным удовольствиям, поскольку, подобно каждой второй жительнице Лондона, является счастливой обладательницей вибратора[220].
Для нее выпивка и секс имеют прямую связь:
— Я не раз просыпалась в субботу или воскресенье утром в постели незнакомца или незнакомки после крутых попоек, — признается она безо всякого стыда. — Со мной такое происходит с пятнадцати лет. Это забавно, мы потом обсуждаем это с подружками и сравниваем. Я редко вижусь снова с такими любовниками на одну ночь. Мне это не интересно. В любом случае, я даже не помню, хорошо мне было или нет!
Что ж, это типично: над сексом она должна смеяться. Во всех британских романтических комедиях имеется хрестоматийная сцена, показывающая пьяное отношение к сексу. Напиться, чтобы не оказаться лицом к лицу с охватившими нас сумбурными чувствами, с растущим в нас желанием, которым трудно управлять… Трагический и в чем-то патетический аспект практики пьянство/секс от нашей собеседницы полностью ускользает. Она выражает своей экзистенциальный дискомфорт в виде шутки:
— Расслабляться нужно весело, а не серьезно! Пусть немного глупо, но здорово!
А как же заболевания, передающиеся половым путем, нежелательная беременность?
— Да, это проблема, поскольку в большинстве случаев я слишком пьяна, чтобы думать о презервативе… ну, когда я с парнем. Но до сих пор мне везло.
Сложно понять эту опасную беззаботность.
— Мы все немного зажаты. Без бокала-другого мне сложно расслабиться.
Но ведь между несколькими бокалами и мертвецки пьяным состоянием существует разница?
— Я не всегда напиваюсь до потери пульса, но все же достаточно пьяна. Мужчины этим пользуются, но они тоже далеко не трезвые. Я уверена, что в большинстве случаев ничего и не происходит, — снова смеется она.
А Либби что-нибудь помнит о стадии соблазнения, до опьянения и секса?
— Шутишь? Соблазнение — это для вас, жителей континента. Англичане лишены романтики. Мы встречаемся в пабе или клубе, немного танцуем, прижавшись друг к другу, целуемся и трахаемся. Иногда между этими занятиями нас тошнит. А потом прощаемся.
По крайней мере, все просто и ясно.
Если вы собираетесь заняться сексом с незнакомцем, дело ваше, но будьте осторожны: уровень носителей ВИЧ-инфекции в Великобритании за последние пятнадцать лет достиг пика, невиданного в Западной Европе. Предохраняйтесь! В случае сомнений можете обратиться в Maryborough clinic Royal Free Hospital в Саут-Хэмпстеде: там вас примут в любое время суток и предложат провести полное бесплатное обследование. Золотое место Лондона!
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Нью-йоркская цыпочка – не только "курочка в жемчугах", но и активная, напористая личность, напичканная предрассудками и противоречиями. На улицах Большого яблока вы встретите интеллектуалок из фильмов Вуди Аллена и романтических дам в стиле Норы Эфрон, светских львиц наподобие Эдит Уортон и независимых и свободолюбивых женщин, будто сошедших с экранов американских комедий с Одри Хепберн и Джинджер Роджерс в главной роли. При всем при том нью-йоркская цыпочка – пусть даже она не всегда осознает это – икона.