Цветы в темноте - [59]
Фундамент внимательности — это благоговение перед жизнью. Сексуальное насилие, которое я пережила ребенком, повлияло на все аспекты всей моей жизни, хотя я этого совершенно не осознавала. Одним из проявлений этого были мощные, ошеломляющие и навязчивые мысли о самоповреждении и самоубийстве — то, что психологи называют суицидальной идеацией.
С девятилетнего возраста до взрослых лет я часто фантазировала о самоубийстве. Возможно, это трудно понять людям, которые не переживали тяжелых травм, но для переживших травму столкновение с мыслями о самоубийстве — обычное дело. Мы можем верить в идеальное завершение душевного страдания, в волшебный выход из пропасти боли и смятения. Как это ни противоестественно, я с детства верила, что смерть — мой единственный настоящий и надежный друг, что она прислушивается ко мне и утешает меня: «Знаю, знаю. Ты можешь на меня рассчитывать. Я всегда рядом!»
Во многих странах самоубийство — основная причина смерти среди молодых людей. Мы прибегаем к самоповреждению и самоубийству, когда не знаем, как справиться с сильными эмоциями и страданием. Развивая пять сил, которые поддерживают нас, мы учимся сворачивать с этого пути прежде, чем совершенно отчаемся, и не кормить мысли отчаяния, способные привести нас к этому.
Автобиография мыслей о самоубийстве
Когда я была девятилетней девочкой в Сайгоне и меня насиловал дядя, я так сильно обкусывала ногти, что при мытье рук ощущала что-то похожее на удары током. Кожа под ногтями кровоточила и болела. Позже я начала выдирать свои волосы, и у меня даже появилась небольшая лысина; мне было очень стыдно, когда один мальчик в классе закричал при всех: «Посмотрите на нее! Она лысая!» Я отчаянно пыталась прикрыть безволосое место волосами при помощи шпилек. Через много лет, учась в медицинской школе, я узнала термин, которым обозначают такое поведение: трихотилломания — непреодолимая тяга к выдергиванию волос, призванная нейтрализовать тревожное чувство от стресса и травмы, — и поняла, что не одинока в этом.
В раннем подростковом возрасте мысли о самоубийстве стали посещать меня чаще. Сайгон — город множества рек и мостов, и всякий раз, проходя по мосту, я представляла, как прыгаю в воду. Этот позыв был сильным и заманчивым.
В пятнадцать я предприняла попытку самоубийства. Началось все с нелепой мелочи. Бабушка купила мне пару туфель, и я хотела надеть их, потому что мои старые туфли сильно износились. Однако вмешался дядя и с насмешкой сказал: «Она просто хочет нравиться мальчикам». Его слова будто выпустили на волю что-то дикое и яростное во мне. Я не понимала этого, но что-то зародилось в подсознании.
Я побежала наверх и нашла бутылочку с таблетками матери. Она пропала три года назад, и после нее осталась бутылочка с обезболивающим. Я проглотила все таблетки — штук тридцать. Затем я спустилась вниз, села перед дядей и вызывающе посмотрела на него.
— Отлично, теперь я умру, и, надеюсь, тебе это понравится, — сказала я.
Бабушка, встревоженная моим заявлением, спросила:
— Что ты имеешь в виду?
Мой ответ был адресован дяде:
— Ты разрушил мою жизнь.
Я тогда впервые заговорила с дядей о его сексуальных посягательствах, сама до конца не понимая, какой вывод следовал из моего заявления. Бабушка снова с большой тревогой посмотрела на меня и повторила:
— Что ты имеешь в виду?
Дядя промолчал и вышел из комнаты.
Я осталась сидеть и ждать смерти.
Со мной ничего не произошло — скорее всего, потому, что лекарство было просроченным; я не почувствовала даже легкой тошноты или боли в животе! Я была ужасно разочарована! Жизнь продолжалась как обычно. И все же те сильные мысли и чувства оставили во мне глубокий отпечаток. Я пыталась покончить с собой в пятнадцать лет. Я могла тогдаумереть. Оглядываясь назад, я ценю бабушкину заботу и ее готовность задавать вопросы; иногда я думаю о том, как изменился бы ход моей жизни, если бы я смогла тогда рассказать ей о насилии. Но я не стала ничего говорить.
На следующий год, когда мне исполнилось шестнадцать, я вдруг начала верить, что умру в двадцать шесть. Эта вера была со мной и в годы учебы в колледже, и в медицинской школе, когда я каждый год писала завещание. Я каждый раз уговаривала свою лучшую подругу подписать его. Согласно тому медицинскому завещанию, подруга получала все мои журналы, а несколько тысяч долларов, лежавшие у меня в банке, должны были достаться моему брату Санни. Я всегда была готова скорее к смерти, чем к жизни. Я не понимала, что далеко не все мои сверстники поступают так же.
Когда я стала старше, мысли о самоубийстве стали привычными — для меня они были нормой. Каждый раз, когда у меня возникали трудности, особенно в отношениях, депрессия или сильный стресс, смерть выступала в роли решения по умолчанию; мой ум быстро посещала мысль: «Я могу просто умереть, и все это прекратится». Я никогда больше не пробовала убить себя, но эти мысли всегда были где-то рядом.
В колледже перед Хэллоуином я повесила на свою дверь длинный постер и оставила его там на целый год. На него я наклеила вырезанное изображение человека с маской в руках на черном фоне, над головой которого изгибался дугой красный курсивный текст: «Я не могу выбрать между живыми и мертвыми». Вот уж где питание нездоровых семян и мыслей о самоубийстве! Представьте себе, каково видеть эти слова на своей двери на протяжении года! Мое сознание-хранилище без моего ведома информировало меня о том, что б
Что заставляет миллионы поклонников сериала с нетерпением ждать новые серии саги, в которой хорошие парни никогда не побеждают, а наградой за честь и подвиг частенько служит смерть? Может быть, мы пытаемся угадать в героях себя? В этой книге эксперты-психологи и по совместительству фанаты «Игры престолов» исследуют мотивации героев, их отношения, психические расстройства и травмы и объясняют, как все это влияет на их поступки и судьбы. Взгляните на знакомых персонажей с новой точки зрения, попробуйте глубже их понять, и любимая история (а возможно, ваша собственная жизнь) заиграет новыми красками.
В этой книге профессиональный психолог МЧС Лариса Пыжьянова, принимавшая участие в ликвидации последствий самых громких чрезвычайных ситуаций последних лет, делится своим неоценимым опытом. На примерах из практики она рассказывает, как работают специалисты на чрезвычайных ситуациях, что происходит с человеком, когда он сталкивается с утратой или смертью, и как можно использовать это знание. Здесь нет готового ответа на вопрос: что сказать человеку, у которого случилось горе? Потому что нет универсальных слов, как нет одинаковых людей.
Эта книга – духовное путешествие автора и поиски ответов на вечные вопросы. В чем состоит природа божественного первоначала Вселенной? Есть ли у мироздания смысл и как смертному понять его? В чем предназначение человека? Перед вами итоги долгих поисков, вдохновленных духовными потребностями и интеллектуальной жаждой автора. «Формула Бога» – тот случай, когда сам путь к знанию, важнее точки назначения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Жизнь как есть — аморфна, хаотична, суетлива. Форму и предметность придаем ей мы, когда рассказываем истории. Истории это то, что мы берем из жизни и преподносим друг другу в качестве досужих разговоров, газетных статей, книг, фильмов и пр. Это оформленный кусочек жизни, вынутый из жизненного потока и помещенный в рамку. Как только мы начинаем говорить, с рождения и до смерти, мы только тем и занимаемся, что рассказываем друг другу истории. Рассказываем их постоянно, везде и всегда. Жизнь покрыта историями как рыба чешуей.
Каждый день мир подкидывает нам новые поводы для тревог. Мы узнаем о финансовом кризисе из новостей, читаем гневный e-mail от начальника, опаздываем в аэропорт из-за пробок или вспоминаем о незакрытом кредите. В таких ситуациях злость, страх и отчаяние (и даже истерика) – вполне закономерны, не так ли? Но у Сары Найт, анти-гуру и автора бестселлера «Магический пофигизм», другое мнение. Вместо того чтобы тратить время, силы и деньги на негативные чувства, ознакомьтесь с ее суперэффективным методом «Без паники»: он поможет определить, с чем вы способны справиться, а с чем стоит просто смириться (и забить!)
Michael Kahn. Between Therapist and Client: The New Relationship (1991)Санкт-Петербург, 1997. ISBN 5-88925-013-2Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской ФедерацииВозможно, наиболее важным аспектом психотерапевтического процесса является взаимоотношение между психотерапевтом и клиентом, или пациентом. В течение многих лет два основных психотерапевтических направления в значительной степени не могли прийти к согласию относительно природы искомых взаимоотношений.Гуманистическая психология опиралась, главным образом, на сердечность и эмпатию, в то время как психоаналитики сохраняли нейтральное отстраненное отношение.