Цветы в темноте - [51]
— Я не понимал, что делал. Знаешь, я страдал все эти четыре года. Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, прости меня.
Его тело била крупная дрожь. Энди глубоко слушал его слова. Он даже наклонился вперед, чтобы быть ближе к Уиллу. Он мягко сказал:
— Все в порядке. Все в порядке. Все в порядке. Я тебя прощаю.
В какой-то момент их колени соприкоснулись, так как они сидели очень близко друг к другу. Уилл наклонялся все ближе, а Энди положил руки на его колени и сказал еще раз: «Все в порядке. Я тебя прощаю. Только позаботься о себе. Не делай себе больно. Не делай больно другим людям больше».
Они еще некоторое время сидели вместе и молчали. Затем я предложила им обняться, и они это сделали. Я положила руки им на плечи и провела для них медитацию объятий.
— Следуйте за своими вдохами и выдохами… Зародите благодарность за то, что вы здесь вместе. Знайте, что вы не чужие друг другу. Твое счастье — это его счастье. Его страдание — это твое страдание. Прости себя, чтобы у тебя появилась энергия продолжать жить. Хорошо заботься о себе и о жертве внутри себя…
Уилл и Энди продолжали держать друг друга в объятиях. Потом, отстранившись, они похлопали друг друга по плечам. Уилл даже внешне выглядел более спокойным и расслабленным. Он улыбнулся, и его плечи свободно опустились. Казалось, будто это встреча двух братьев, давным-давно потерявших друг друга. Я спросила их:
— Вы можете поддерживать связь друг с другом?
Они с улыбкой обменялись телефонными номерами и адресами электронной почты. Когда я в том же году встретила Энди на следующем ретрите, я спросила его об Уилле. Энди сказал, что они поддерживают связь, Уилл смог найти работу и вообще дела у него идут гораздо лучше. Благодаря возможности говорить и быть услышанным в безопасной обстановке нашего монастыря Уилл смог начать жизнь заново.
История Патрика. Ветеран Вьетнама
Патрик Д., ветеран Вьетнама, приехал на один из наших ретритов в Нью-Йорке в 2016 году. Он назвал себя бездомным, хотя был аккуратно одет, подтянут и физически здоров и каждый день приезжал на ретрит на велосипеде. Первые два дня он был спокоен и сдержан. Я заметила, что каждый раз, садясь на землю, он обязательно достает что-то из своей сумки и ставит перед собой.
Когда Патрик начал чувствовать себя в группе свободнее, он раскрылся и в красках рассказал о своих переживаниях во Вьетнаме. С момента возвращения из Вьетнама, на тот момент уже больше сорока лет назад, он страдал от посттравматического стресса. Образы товарищей, которых разрывало на части у него на глазах, продолжали преследовать его в повседневной жизни. Он описал свои переживания в статье, которую показал мне.
Все погибшие души, все потери солдат и мирных жителей той мерзкой, гнилой, безнадежной войны просто объявлялись в этом месте и прокладывали себе путь внутрь меня, даже не спрашивая моего разрешения, и устраивались там, как дома на следующие сорок чертовых лет, до настоящего момента… Они решили попутешествовать автостопом… превратить меня в человеческий [бранное слово] катафалк — или, еще лучше, в живой, дышащий дом с привидениями, в этакий мешок для трупов… С тех пор я повсюду носил в себе всех этих несчастных бродячих ублюдков совершенно бесплатно.
Чтобы способствовать своему исцелению, Патрик начал носить с собой деревянную статуэтку ручной работы, изображавшую вьетнамского крестьянина за посадкой риса. Это и был тот предмет, который он доставал из сумки и ставил перед собой всякий раз, когда садился. Он сказал, что статуэтка помогает ему успокоить страх и ненависть, которые днем и ночью поднимались в нем.
Однажды, когда мы собрались в круге Дхармы, чтобы поделиться своими историями, он взорвался: «Видеть, что мои так называемые враги, вьетконговцы, ростом всего около четырех футов, а живут тем, что сажают рис или делают грубые деревянные гробы, и сами беднее, чем когда-нибудь был кто-либо из моих ирландских родичей-иммигрантов или я сам…» — не договорив, он заплакал.
Все мы, присутствовавшие там, плакали, слушая его историю. Одна монахиня-вьетнамка, сестра Этернити, вдруг встала, подошла к нему и раскрыла руки, чтобы обнять его перед всеми. Это был момент исцеления для всех в комнате. Патрик смог наконец примириться с вьетконговцами, с вьетнамским народом и своей памятью о войне в присутствии и в объятиях наших вьетнамских братьев и сестер по монастырю.
Перед отъездом Патрик подарил мне маску, которую сделал сам, с рисунком солдата, держащего в одной руке ружье, а в другой — ребенка. На внутренней стороне маски он написал: «Доктору-сестре Данг Нгием. Вы исцелили МОЕ РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ».
Исцеление Патрика стало и моим исцелением, ведь я не знала своего отца, который, по словам бабушки, тоже был американским солдатом. Патрик вполне мог бы быть моим биологическим отцом. Если мой отец до сих пор жив в этом мире, я надеюсь, что он тоже сможет испытать то чувство примирения и покоя, которое пришло наконец к Патрику.
Я также знаю, что мой отец может пережить это чувство во мне.
Просто милосердие
Однажды мне написали: когда я рассказываю о своем сострадании к людям, совершившим жестокие преступления, есть риск, что это выглядит оправданием насилия и агрессоров.
Что заставляет миллионы поклонников сериала с нетерпением ждать новые серии саги, в которой хорошие парни никогда не побеждают, а наградой за честь и подвиг частенько служит смерть? Может быть, мы пытаемся угадать в героях себя? В этой книге эксперты-психологи и по совместительству фанаты «Игры престолов» исследуют мотивации героев, их отношения, психические расстройства и травмы и объясняют, как все это влияет на их поступки и судьбы. Взгляните на знакомых персонажей с новой точки зрения, попробуйте глубже их понять, и любимая история (а возможно, ваша собственная жизнь) заиграет новыми красками.
В этой книге профессиональный психолог МЧС Лариса Пыжьянова, принимавшая участие в ликвидации последствий самых громких чрезвычайных ситуаций последних лет, делится своим неоценимым опытом. На примерах из практики она рассказывает, как работают специалисты на чрезвычайных ситуациях, что происходит с человеком, когда он сталкивается с утратой или смертью, и как можно использовать это знание. Здесь нет готового ответа на вопрос: что сказать человеку, у которого случилось горе? Потому что нет универсальных слов, как нет одинаковых людей.
Эта книга – духовное путешествие автора и поиски ответов на вечные вопросы. В чем состоит природа божественного первоначала Вселенной? Есть ли у мироздания смысл и как смертному понять его? В чем предназначение человека? Перед вами итоги долгих поисков, вдохновленных духовными потребностями и интеллектуальной жаждой автора. «Формула Бога» – тот случай, когда сам путь к знанию, важнее точки назначения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Жизнь как есть — аморфна, хаотична, суетлива. Форму и предметность придаем ей мы, когда рассказываем истории. Истории это то, что мы берем из жизни и преподносим друг другу в качестве досужих разговоров, газетных статей, книг, фильмов и пр. Это оформленный кусочек жизни, вынутый из жизненного потока и помещенный в рамку. Как только мы начинаем говорить, с рождения и до смерти, мы только тем и занимаемся, что рассказываем друг другу истории. Рассказываем их постоянно, везде и всегда. Жизнь покрыта историями как рыба чешуей.
Каждый день мир подкидывает нам новые поводы для тревог. Мы узнаем о финансовом кризисе из новостей, читаем гневный e-mail от начальника, опаздываем в аэропорт из-за пробок или вспоминаем о незакрытом кредите. В таких ситуациях злость, страх и отчаяние (и даже истерика) – вполне закономерны, не так ли? Но у Сары Найт, анти-гуру и автора бестселлера «Магический пофигизм», другое мнение. Вместо того чтобы тратить время, силы и деньги на негативные чувства, ознакомьтесь с ее суперэффективным методом «Без паники»: он поможет определить, с чем вы способны справиться, а с чем стоит просто смириться (и забить!)
Michael Kahn. Between Therapist and Client: The New Relationship (1991)Санкт-Петербург, 1997. ISBN 5-88925-013-2Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской ФедерацииВозможно, наиболее важным аспектом психотерапевтического процесса является взаимоотношение между психотерапевтом и клиентом, или пациентом. В течение многих лет два основных психотерапевтических направления в значительной степени не могли прийти к согласию относительно природы искомых взаимоотношений.Гуманистическая психология опиралась, главным образом, на сердечность и эмпатию, в то время как психоаналитики сохраняли нейтральное отстраненное отношение.