Цветы в темноте - [20]

Много лет спустя, когда Клэр уже была взрослой, я наконец встретилась с ее матерью Джоанной. Она была юристом, выступала в защиту молодых людей и много сил отдавала борьбе за предотвращение сексуального насилия над детьми. Джоанна слышала обо мне от Клэр и приехала ко мне с просьбой о помощи, в попытке понять причины, по которым ее дочь разорвала все связи с семьей. Джоанна всерьез хотела узнать, не случилось ли с ее дочерью что-то в детстве, ведь в какой-то момент она заметила, как личность Клэр и ее отношения со всеми в семье полностью изменились. Джоанна вспоминала признаки эмоциональных страданий у Клэр, но не была уверена, что «что-то происходило».

Задав Джоанне несколько вопросов, чтобы убедиться в ее истинных намерениях, я рассказала ей о том, что в свое время произошло с Клэр. Она была убита горем, когда я подтвердила, что ее отец насиловал ее дочь. Она рассказала, что сама в детстве пережила насилие от одного из двоюродных братьев и вся ее профессиональная деятельность посвящена защите детей и предотвращению сексуального насилия. Тем не менее ей не удалось защитить собственного ребенка от этого зла. По воспоминаниям Джоанны, заметив, что дочь отстраняется и замыкается в себе, она попыталась расспросить Клэр о том, что с ней происходит, но девочка наотрез отказалась что-либо рассказывать.

Здесь мы видим, что два человека могут по-разному помнить одни и те же события: по воспоминаниям Клэр, мать не поверила ей и обвинила ее во лжи, а Джоанна помнит, как пыталась выяснить, что происходит с дочерью, но встретила лишь упрямое молчание. При этом и мать, и дочь сильно страдали. Скорее всего, в детстве Клэр пыталась рассказать матери о насилии по-своему, на своем языке, но мать не смогла понять ее и не догадалась быстро извлечь дочь из вредоносной среды. Джоанна была не в состоянии увидеть то, что было у нее перед глазами, а значит, и отреагировать на потребности дочери. Она с детства несла в себе собственную скрытую внутреннюю боль, так что ей было еще труднее признать ситуацию, в которой оказалась Клэр.

Так Клэр потеряла доверие к матери и отказалась от дальнейшего общения. Отношения между матерью и дочерью, вместо того чтобы быть источником любви, стали источником напряжения, отчуждения и глубокого предательства, разрушившего доверие Клэр не только к своей семье, но и к себе самой. Оглянувшись вокруг и посмотрев на живущих рядом, мы можем увидеть немало семей с такими разрушенными отношениями, с минимальным или полностью отсутствующим контактом. В таких семьях всегда есть болезненные темы, которые нельзя не только обсуждать, но даже упоминать. Одной из таких может быть и наша родная семья.

Восстановление доверия

Слово «тин» во вьетнамском языке и слово «шраддха» в санскрите означают не только «доверие», но также «вера» и «уверенность». Таким образом, для описания первой силы мы используем эти три слова, «доверие», «вера» и «уверенность», почти взаимозаменяемо. Столкнувшись в детстве с сексуальным насилием, мы теряем их как по отношению к себе, так и по отношению к другим.

Доверие или вера — первая из пяти сил и первое качество, необходимое для здоровой жизни. В детстве нам нужна абсолютная уверенность, что взрослые позаботятся о нас и обеспечат нам безопасную среду. Дети — жертвы насилия теряют веру в окружающих, особенно во взрослых. Взрослые должны защищать нас, но вместо этого они становятся пугающей угрозой. Чаще всего эти взрослые оказываются из нашей собственной семьи: это отцы, матери, дяди или старейшины наших сообществ8.

Согласно исследованиям, в США каждая третья женщина и каждый шестой мужчина подвергались в своей жизни какой-то форме сексуального насилия9. Особенно высокому риску сексуального насилия подвергаются трансгендеры. Хорошая новость в том, что на момент написания этой книги за последние тридцать лет число актов сексуального насилия снизилось. Однако каждый год поступают сообщения о сексуальном насилии над более чем 60 тысяч детей. Жертвами становятся дети в возрасте от нескольких месяцев до двадцати лет. Каждая четвертая девочка и каждый шестой мальчик подвергаются сексуальным посягательствам до достижения шестнадцати лет. Среди взрослых подвергается насилию каждая шестая женщина в Соединенных Штатах. Несмотря на широкую распространенность этих преступлений во всех странах и культурах, в правоохранительные органы поступают сообщения лишь о небольшом проценте случаев.

Даже если сексуальные посягательства исходят от человека, не принадлежащего к нашему непосредственному окружению, мы все равно теряем веру в способность наших родителей защитить нас. Мы ожидаем от них защиты, но видим, что они не замечают того, что с нами происходит. В итоге мы можем потерять веру в себя, думая: «Я не могу себя защитить. Я беспомощна». Потеряв уверенность в себе и доверие к другим, мы можем быстро погрузиться в жизнь, полную сомнений, изоляции и страха.

Кроме того, следует учитывать реакцию родителей. Слишком часто, как в семье Клэр, родители отвечают в духе: «Не выдумывай», «Тебе, должно быть, понравилось», «Никому ничего не рассказывай, а то социальные работники тебя заберут» — и, возможно, самый вредоносный вариант: «Не разрушай нашу семью». Я слышала так много подобных историй! Обычно дети ничего не рассказывают, но, даже если ребенок заговорит, взрослые зачастую не могут ответить ничего, что могло бы помочь, и не предпринимают необходимых экстренных мер. Отрицание и бездействие со стороны опекунов усиливают недоверие, смятение и боль ребенка. Если сексуальное насилие происходит внутри какого-то учреждения, реакция руководства потенциально может как способствовать исцелению, так и нанести дополнительный вред. На пути исцеления принципиально важно признать не только первоначальный вред, но и вред в результате того, что произошедшее вовремя не получило надлежащего внимания.