Цветы в огне войны - [16]

Вдруг Вера отошла от него на шаг и заговорила:

– А мне от вас не надо пощады, я ее не жду! О моих детях позаботятся, на все Воля Господа! Придет время, и вы тоже ответите за свои деяния на нашей Земле! Наш народ победит, и вам пощады не будет! Иуда, оборотень грязный!

– крикнула она с гордо поднятой головой Давыдову. Ее слова слились с воем ветра и стоном толпы, раздался плач и крики.

Полицаи стали грубо толкать Веру к виселице. Она оттолкнула полицая, и гордо подняв голову, пошла сама к виселице, красивая, смелая, даже перед своей казнью. Встав на подставку, Вера еще успела сказать несколько слов:

– Мы умираем за победу нашего народа, за наших детей и счастливую мирную жизнь на земле.

Ей больше не дали говорить, выбив с силой подставку из-под ног. Вера умерла как героиня, за Родину, за русский народ и его победу.

Дети стояли с Аней и Таней в толпе и плакали, было невыносимо смотреть на эти не по-детски скорбные лица. Когда тело закачалось в воздухе, младший сынишка с криком: «Мамочка!», – бросился по снегу к виселице:

– Мама, не умирай, ведь я же люблю тебя!

Один из солдат с криком: «Цурюк! Назад!», – выпустил автоматную очередь в землю, чтобы припугнуть мальчика. Мальчик упал. Таня рванулась и, побежав к Жене, накрыла его своим телом. Толпа ахнула, недовольно зашумела, показывая на солдата. Солдаты всполошились, послышались крики в сторону Тани:

– Назад! Стрелять буду!

Но комендант махнул перчаткой солдату, и дал команду: «Не стрелять!», – ему не хотелось расстреливать детей.

Послышалась речь, переводчик перевел:

– Так будет с каждым, кто будет помогать партизанам, мы узнаем о любом вашем шаге. Те, кто не будет подчиняться нашим законам, будут расстреляны и повешены. А сегодня все молча расходитесь по домам.

Люди были напуганы тем, что произошло на площади, было до глубины души жалко Верочку, всеобщую любимицу, комсомолку, учительницу.

Таня подняла Женю, он дрожал и всхлипывал, то и дело повторяя: «Мама, мама…». Таня обняла его и повела за руку домой, успокаивая, как могла. По дороге она увидела отца Александра с крестом, он издалека крестил повешенных, помогал их душам, читая молитву за упокой. Полицаи, завидев его, прикрикнули, что, если поп не уйдет отсюда, то окажется рядом с ними. Отец Александр повернулся и пошел, но по дороге сказал:

– Ничего, безбожники, бог с вас спросит строго, вы еще ответите за страдания и слезы людей.

Холод и мрак войны

После казни Веры и Сергея их тела висели в центре села целую неделю. Это немцы делали для того, чтобы вселить страх в души людей и тем самым показать, что значит помогать партизанам.

Проходя мимо повешенных, Таня подошла к ним совсем близко. Присмотревшись, она увидела у них на груди таблички. У Сергея была надпись: «Смерть партизанским бандитам!». У Веры табличка была сорвана и лежала на снегу, на ней значилось: «За Родину, за Сталина своих детей оставила!».

Видимо сам Давыдов, здесь приложил руку к этим надписям – было известно, что до войны он занимался стихоплетством, писал различные агитки, плакаты.

Дед Гриша говорил, что в один из дней, часа в 4 утра у ног дочери стоял отец Веры, Федор. Пробравшись к виселице и рискуя жизнью, он просил прощения у дочери, что не уберег ее и внуков от беды. Федор сорвал табличку и бросил на землю со словами:

– За Сталина! Мы сами будем бороться за жизнь наших детей, за победу.

Он сжимал зубы, было нестерпимо больно видеть, какие муки приняла его любимая дочь. Он поклялся мстить проклятым немцам, пока в жилах течет кровь. Федор дворами пробрался к деду Грише, постучал в его спальню условным стуком. Дед вышел тихо, чтобы не привлечь внимание, и переговорил с ним. Федор попросил похоронить Веру на кладбище, позаботиться о её детях Веры, и добавил: «Потом сочтемся».

Староста разрешил снять трупы и предать земле только через неделю. Веру и Сергея похоронили на кладбище, где собрались все, от мала до велика, чтобы проститься с ними. Отец Александр отслужил молебен по погибшим от рук врага. Таня принесла два букетика с ягодами калины и положила на могилки. Она верила в то, что ее цветы будут согревать умершие души, и в сердцах людей останется светлая память о них.

Детей Веры решено было отвести к родной бабушке, матери Веры, которая жила на хуторе Поповское, в пяти километрах от села Глинное. Мать Веры, узнав о таком горе, впала в беспамятство. С детьми отправили Аню, присмотреть за ними, пока бабушке не станет лучше. Около двух месяцев Аня жила с детьми и помогала во всем по хозяйству.

Рабыни для Германии

Немцы продолжали свирепствовать в деревнях и селах Брянской области. Они ввели строгий контроль за скотиной, запасами продуктов в каждом подворье, а также наложили продуктовый налог на население. Стали составлять списки трудоспособных и крепких молодых девушек для отправки на работы в Германию.

Сначала предложили добровольно записываться в списки, но желающих не нашлось. Тогда стали хватать девушек на улице, выводили из домов. Первыми отправили Алену Фирсову, Марию Епещенкову, Настю Калинину и других девушек из соседних деревень. Их повезли на немецкой машине, затем поездом в рабство в Германию. Многие плакали, пытались спастись бегством, но дуло автоматов возвращало их к машине. Молодые русские женщины в Германии были очень нужны, поэтому был приказ в них не стрелять.