Цветок виселицы - [4]

Дану хотелось бы испытать когда-нибудь такую же любовь. Но пока что его интересовали только научные исследования.

Он ехал через Швецию всю зиму. Многие ученые хотели встретиться с ним, и ему тоже хотелось побеседовать со многими из тех, кого он знал. Он сделал круг и заехал в Скару, чтобы навестить своего друга Эмануэля Сведенборга, или Сведберга, как его тогда еще звали. Отец Эмануэля, Еспер Сведберг, епископ Скары, был человек кроткий, но строгий церковник. Эмануэль придерживался более либеральных взглядов, и его идеи о мире духов очень интересовали Дана. Сведенборг утверждал, что вел долгие разговоры с ангелами и духами и что это помогло ему понять Библию совсем не так, как ее понимали все остальные. Он изучал математику, астрономию, медицину, был сведущ во всех областях науки, но многие коллеги завидовали ему, строили против него всевозможные козни и пытались любой ценой очернить его.

— Я как раз сидел и писал письмо одному ученому собрату, — с горечью сказал он Дану. — Хотите прочту вам последний абзац?

— Буду очень рад.

— «Я бы назвал безумцем человека, который свободен, независим и к тому же хорошо известен за границей, но не у себя на родине, где царит холод и где фурии, завистники и планета Плутон правят бал и ведают раздачей наград».

Дан согласился, что судьба не всегда бывает справедлива. Правда, Эмануэль был оценен по заслугам, но для этого потребовалось время.

Идея экспедиции в норвежские горы для сбора растений понравилась Сведенборгу, и они долго беседовали об этом — оба в равной степени считали себя натуралистами. Дан долго прожил у Сведенборга.

Когда он наконец достиг Гростенсхольма, ему уже стукнуло девятнадцать и наступило новое лето.

Как раз в тот день Ингрид наслаждалась грозой на башне Гростенсхольма.

Ей было восемнадцать, и в дом ее родителей потянулись первые женихи. Ингрид не стремилась замуж, но она была благодарна им за то, что они остановили на ней свой выбор, и раскрыла для всех одинаково свое щедрое сердце. Раскрыла, но не до такой степени, чтобы ответить кому-либо из них согласием.

За исключением, может быть, одного. Это был младший сын помещика на юге прихода Гростенсхольм. Ингрид еще не отказала ему — она оставила себе время подумать, и родители ее лелеяли надежду, что она примет его предложение. Юноша был неплохой, и они надеялись, что с ним она будет счастлива. Ингрид уже так долго держала себя в узде, что ее безбоязненно можно было передоверить мужу.

И тут приехал Дан…

Он галопом влетел на своем коне во двор Гростенсхольма, чтобы укрыться от грозы и проливного дождя.

Неожиданно он увидел на башне странную фигуру. Девушка в белом платье стояла на фоне темно-синего неба и протягивала к небу руки.

«Сумасшедшая, — подумал Дан. — Безумие — стоять там в грозу!»

Однако к его страху примешивалось восхищение перед ее безрассудной отвагой.

Бросив поводья подбежавшему слуге, Дан схватил свою поклажу и поспешил в дом.

Альв и Берит тепло встретили его.

— Рад видеть тебя, Дан! — сказал Альв. — Тенгель писал, что ты едешь к нам, но это было уже очень давно!

— Да, я не слишком торопился.

— Ты стал совсем взрослым. Когда мы виделись последний раз, ты был маленьким мальчиком. Но я сразу узнал тебя. Ты очень похож на своего деда Доминика.

Альв подумал, но не сказал, что у Дана была приятная наружность. Высокий, статный, темноволосый, кареглазый. Если бы не слишком резкие черты лица, его можно было бы назвать красивым, но в любом случае вид у него был очень мужественный.

— Жаль, что Ингрид нет дома! — вмешалась Берит. — Она куда-то исчезла, видно, испугалась грозы и где-нибудь притаилась.

— Ваша дочь стоит сейчас на башне и молится грозе, — сухо заметил Дан. — Ее восторгу нет предела.

— Как это мы не сообразили! — пробормотал Альв и бросился вверх по лестнице.

Он вернулся обратно, обнимая Ингрид за плечи. Глаза ее горели от счастливого возбуждения.

Господи, подумал Дан. Да от нее глаз не оторвать, так она прекрасна!

— Привет, Дан, — проворковала Ингрид с дерзкой улыбкой. — Отец сказал, что ты приехал. Я видела, как тебя принес ураган.

— Не столько ураган, сколько проливной дождь, — улыбнулся он. — А ты, я вижу, не из пугливых, если осмелилась подняться на башню в такое ненастье!

Оглушительный раскат грома заставил дом дрогнуть.

— Я просто пыталась понять, что такое гром, — ответила она, когда раскаты затихли. — Не верю я во всякие сказки, будто это наказание Божье за грехи, которые люди совершили у нас в приходе.

— Я могу кое-что рассказать тебе о громе, — предложил Дан.

— Ты? Правда?

Они прошли в гостиную, продолжая оживленный разговор. Нельзя сказать, чтобы объяснение Дана точно соответствовало науке, в ту пору человечество еще не разрешило загадку электрических разрядов, однако его толкование было более убедительным, чем темные поверья о грозе, бытовавшие в те времена. Ингрид смотрела ему в рот, ловила каждое слово и легко следила за ходом его мысли. От счастья, что она обрела достойного собеседника, у нее в глазах стояли слезы. Альв и Берит переглянулись. Похоже, наконец-то появился человек, с которым Ингрид могла говорить на равных.