Цветок среди кирпичей - [15]

— Про зависимость мы с тобой уже говорили. А вот про скользкие темы? В чем тут лед? Что тебя так смущает? Что ты мне нравишься? Так почему нет? Симпатичная девчонка с красивыми глазами. Чего в этом плохого?

— Судя по вчерашнему вечеру, даже, догадываюсь, насколько сильно я вам нравлюсь. Поэтому продолжать эту тему не хочу. Есть большой риск угодить в ловушку, которую вы для меня расставили. Все время такое ощущение, что стоит мне сделать один неверный шаг и произойдет что-то неприятное. Непоправимое. Приходится быть настороже. Так как раньше я не играла в такие игры и почти не общалась с мужчинами, разве что с одним бабушкиным приятелем, которые рассказывал, как фиалки выращивать. Согласна, странное хобби у дедушки, но люди разные. Так вот, я просто порой не знаю как с вами себя вести. Как реагировать на те или иные слова. Где те границы, которые не надо переступать? Часто слышала, что женщина сама провоцирует мужчину своим поведением. Из- за этого случаются большинство изнасилований. Но понятно, когда женщина ярко накрасилась, надела мини-юбку, и пошла искать приключений на пятую точку. Только это ведь внешние признаки. А как не спровоцировать во время разговора? Ведь можно каким-то словом дать понять, что ты не против, хотя это далеко не так.

— При чем тут насилие, мини-юбки и общение? — Стас на миг задумался.

— Люди могут общаться вне зависимо от возраста на любые темы. Совсем необязательно все закончится сексом. Скажу больше. Чаще всего дальше трепа дела не заходит. Опять же зачем женщину насиловать? Этого кайфа я не понимаю. Она дерется, вырывается, какое тут удовольствие? Если я подраться захочу, я выберу противника посильнее, с кем можно кулаками помахать. Да, там мы выпустим пар и все такое. Доказать женщине, что я сильнее с помощью физической силы? Да это и так ясно. Чего тут добавлять?

— Но вчера…

— Вчера я тебя обнять хотел. А ты драться начала.

— Хотите выставить меня виноватой?

— Неа. Твоя реакция вполне логична.

— Тогда я ничего не понимаю. — в ее руках так и мелькали карты, те что он ей сдал.

— Я вчера был малесь выпивший, поэтому и вел себя так, грубовато. Но это не значит, что я взял бы тебя силой, если бы захотел.

— Вы противоречите сами себе.

— Не вижу никаких противоречий.

— Грубость — это ненасилие?

— Как тебе объяснить? — он отложил карты и подвинул свой стул ближе к ней. — Проще будет показать.

— Не надо мне ничего показывать. — испуганно сказала Люба. Опять он был слишком быстро. И так как она сидела около стены, в углу, то и отодвинуться было нельзя. Ловушка.

— Что ты так испуганно прячешься от меня? — ласково, с улыбкой спросил Стас. — Это все не серьезно. Так, игра.

— Она мне не нравится.

— Так ты же еще и не пробовала. Может и понравится? — он коснулся губами ее щеки. Люба попыталась отстраниться, но наткнулась на его руку. Страх. Он сжал ее сердце холодными пальцами. Она не могла пошевелиться, не могла что-либо сказать. Оставалось лишь терпеть прикосновения его горячих губ. Терпеть его дыхание. Люба вздрогнула, когда он коснулся губами ее уха. Люба не понимала что с ней твориться. Закружилась голова Дыхание перехватило. Сосем было неожиданно, когда он прикусил ее ухо. Люба попыталась вырваться, но Стас не дал. Ласка стала острой, болезненно напряженной. Люба совсем не поняла почему ей все это нравилось. Стас оторвался от ее уха и спустился к шее, прикусывая ее. Неправильно. Но почему приятно? Почему от всего этого по телу проходит приятная дрожь? И почему так тяжело думать?

— Про что я тебе и говорил. Проще показать, чем рассказать. — он с улыбкой смотрел на нее. Люба еще никак не могла выровнять дыхание. Она смотрела в его глаза и теряла себя. Падала в какую-то пропасть, из которой уже было не выбраться. Опасность. Она ее чувствовала слишком ярко, но пропасть манила к себе, уверяя, что за минуту падения не жалко и разбиться. Стас был этой пропастью и надо было быть полной дурой, чтоб это не понимать.

— Это не поддается объяснению. — ответила она.

— Почему не поддается? Почитай психологию. Там все это объяснено. Близость между людьми разная может быть. Начиная от такой мягкой и приятной, — проводя пальцами по ее щеке, сказал Стас, — до вот такой жесткой, — он ущипнул ее за мочку уха. — На грани насилия. Но опять же это ненасилие. Понятно?

— Очень тонкая грань. — заметила Люба.

— Так кажется. В теории все кажется странным или страшным. На практике все намного проще. Там интуиция работает, а не расчеты. Вот в картах наоборот надо на расчет рассчитывать, а не наудачу полагаться.

— Приму к сведению. Можете от меня отодвинуться?

— Смущаю?

— Да.

— Знаешь что я хочу сделать? Тебя зацеловать. Манишь меня.

— Тогда это все перестанет быть игрой. — ответила Люба. — Придет реальность. И что будет в этой реальности? То, что я не закончу даже девять классов? Что меня ждет дальше? Работа проституткой? Меня без аттестата даже пирожками торговать не возьмут. Не буду скрывать, мне любопытно. Но не с вами. Мне всегда казалось, что должно быть по любви. Или по сильной симпатии. Вы же мне не нравитесь.

— Совсем не нравлюсь?

— Совсем. — она смотрела в стол, боясь поднять на него глаза.