Цветок пустыни - [48]

– А там они нашли фоггару. Возможно, что к ней их привели их же собственные верблюды, инстинкт которых позволяет им безошибочно учуять место, где имеется вода. Полагаю, вам не трудно вспомнить тот наш обмен мнениями, что состоялся под сенью холмов, выбранных туарегами в качестве защиты своей стоянки?

– Да, я помню. – Сказав так, Лиз подумала, зачем ему нужно намеренно смущать ее.

Но Роджер продолжал без малейшей запинки:

– Ну так вот, это были и не холмы вовсе, а гигантские песчаные дюны, которые могут служить колоссальными накопителями той влаги, что содержится в атмосфере. Эта влага просачивается сквозь песок дюн и скапливается в трещинах скальных пород, расположенных на глубине. Века назад в этих дюнах были сделаны тоннели, и до уровня воды были прорыты примитивные колодцы. Они имеют название фоггары, до сих пор находятся в рабочем состоянии, и нет никаких оснований считать, что когда-нибудь перестанут обеспечивать людей водой. Да и в любом случае, пустыня безводна только в своих верхних слоях.

– Неужели…

– Так сейчас считают специалисты. Среди прочих аргументов, приводимых ими, высказывается мнение, что реки, сбегающие с Атласских гор, должны стекаться в какой-то природный резервуар, и открытие безграничных водяных запасов – это дело всего лишь нескольких лет. А после этого Сахара освободится от всякой зависимости от водных ресурсов.

– Вы и в самом деле верите в будущее пустыни, не так ли? – тихо спросила Лиз.

– Да, верю. Обязан верить. – Роджер потушил окурок своей сигареты и выкинул его в окно. – Я отдал ей большую часть моей трудовой жизни, и я должен верить, что в ней заключено все мое будущее.

– Вы этого хотите? Вы любите эти места?

– Да, я этого хочу. И когда мне придет время жениться, я надеюсь, что это произойдет здесь.

– Вы намерены жениться, не так ли? – Перед Лиз распахнулась бездна, и очертя голову она бросилась в нее, подгоняемая странным желанием вынудить его сообщить ту новость, которую до сего времени ей думалось услышать от Бет.

– Давайте будем считать, что тут все зависит от милости богов, и кто знает, где кончаются ее пределы.

Лиз чувствовала, что в своих вопросах она зашла так далеко, что назад пути просто не было. Нет, она должна знать!

– Но… я полагала, что все уже решено, – произнесла Лиз заикаясь, – то есть я хочу сказать, что Бет…

– Бет? А какое она может иметь ко всему этому отношение?

– Самое непосредственное…

– Вы это сообщаете мне или же спрашиваете меня об этом?

– Думаю, что спрашиваю. То есть я хочу сказать, что в Тасгале каждый думает, что вы в конце концов женитесь на Бет.

– Под «каждым», очевидно, не подразумевается сама Бет. Если учесть, что ни она, ни я в наших разговорах никогда не касались темы брака, Бет вряд ли может думать что-либо подобное, верно же?

– Н-нет, я полагаю, что не может. – Лиз едва устояла перед соблазном воспользоваться предоставившейся ей возможностью отомстить. Она могла бы сказать: «Но ведь это же сама Бет распространяет подобные слухи и поощряет их». И все-таки что-то в характере Лиз не позволило ей опуститься до мелкой мести. Кроме того, решительное отрицание Роджером даже самой возможности помолвки оказалось для Лиз настолько сладкой музыкой, что одно это дало ей возможность быть великодушной.

А Роджер продолжал:

– Вы и сами не слишком уверенно говорите об этом. Очевидно, вы наслушались сплетен, в то время как Бет помалкивала. Но меня довольно сильно поразило то, что у вас никогда не возникало желания выслушать ее по данному поводу. Или же меня.

– Вас? Об этом мне даже и мечтать не следовало бы – о том, чтобы спросить вас!

– А почему бы и нет? – В тоне Йейта не звучало ничего, кроме искренней и мягкой заинтересованности.

– Потому что… это совсем не мое дело.

– Однако это оказалось делом болтунов в клубе, а также в гостинице и больнице? – Йейт безжалостно продолжал развивать эту тему.

Теперь Лиз возмутилась.

– Но это несправедливо! – так начала она свой протест. – Вам следует знать, что в такой небольшой общине, как наша в Тасгале, люди всегда будут говорить. Но как правило, это не более чем доброжелательный человеческий интерес к одному из своих ближних. В этом нет ничего предосудительного, а в вашем случае люди скорее выражают добрые пожелания, а не просто любопытствуют. Это скорее похоже на ситуацию, описываемую выражением: «Весь мир благоволит влюбленным». Вам следовало бы быть благодарным за такое отношение, а не злиться подобно безумному!

– Ладно, ладно! Успокойтесь. В любом случае меня разбирает не злость, а любопытство. Мне хочется знать, как это получилось, что кто-то стал истолковывать мои отношения с Бет как отношения влюбленных. Я полагаю, вам приходилось слышать, как все это началось – о том, как она и Дженайна Карлайен приехали в Тасгалу?

– Да. Полиомиелит сделал Бет калекой, а вы…

– А я вылечил ее, вы хотите сказать? Да, теперь я начинаю понимать, как появилась на свет эта история. Но в ней не все верно. У меня были кое-какие соображения по поводу методов лечения полиомиелита, которые мне хотелось бы испытать на практике, и Бет оказалась моим подопытным кроликом. Вот это действительно верно. Но есть еще ряд фактов, которые нельзя оставлять без внимания. Во-первых, несмотря на то что она выглядит трогательно хрупкой, физически Бет крепка и вынослива на зависть многим…