Цветок для двоих - [4]

Шанелька увеличила снимок, напряженно всматриваясь. Что за…

Коричневокожий красавец с копной небрежно заколотых дредов стоял в профиль, подняв руку куда-то за край кадра. А на плече — полотенце? Он там голый, что ли, стоит? Вернее, тут.

Шанелька перевела взгляд на двери санузла, словно боялась, что отраженный мачо прямо сейчас выскочит, размахивая своим полотенцем.

И с облегчением выдохнула, снова тыкая пальцем в кнопку видеозвонка.

— Димка? Алло! Ты тут? Тебе меня видно?

— Ну? — хмуро откликнулся далекий Димка, насупленно глядя на радостное лицо жены.

— Ты про парня этого? Господи, какая ерунда. Это же горничная. Ну, вернее, горничный наш. Абдул. Стюард, короче. Мы уходили, а он как раз притащил полотенца свежие. Они тут каждый день меняют полотенца, прикинь.

— Ты мне писала — горничные. А он? Это же мужик!

— Дима. Не мели чепухи. Я что виновата, что у них в отеле обслуга исключительно мужского пола? У них не работают женщины в номерах! Наверное, шариат не позволяет, или что там еще. Мы его вообще не видим, этого горничного. Приходит, когда нас нет.

— Почему он голый? И с дредами?

— Он не голый! Это майка такая. Ну, майка у него, открытая. Там если внимательно посмотреть, рукав прикрыт полотенцем. Поэтому кажется… Как эти снимки, помнишь, мы смотрели, типа — ой, показалось.

— Нелли. Может, совсем даже не показалось?

— Еще скажи — Владимировна.

— Что?

— Чтоб уж совсем официально. Дима. Если ты мне не веришь, как мы жить будем, а? Ты меня будешь допрашивать обо всем? А я должна тебе отчитываться о каждой минуте?

По мнению Шанельки ее последние вопросы были горькими, где-то даже чересчур язвительными и, конечно же, риторическими. Потому после ответа мужа она застыла с открытым ртом, сжимая влажный от тепла ее руки смартфон.

— Да, — серьезно ответил ей Димка, — буду. А ты будешь отвечать. О каждой минуте.

— Блин, — медленно закипая, начала Шанелька, — да ты…

— Мисс Лаки, — перебил ее бархатный мужской голос, — clean ashtray, please. На стол. Фрукти для мисс Крис.

— Что? — заорал далекий голос ревнивого супруга, — какие аштри? Кто такая Лаки? Ты с кем там, а? Покажи, немедленно!

— Это Абдул, — звенящим голосом ответила Шанелька, поворачиваясь спиной к стюарду, который торчал в проеме входа, удерживая в руке вазу с «фрукти для мисс Крис», а согнутыми костяшками другой руки вежливо касался распахнутой двери, не переступая порога.

— Дай мне его, — бушевал Димка, приближая к оторопевшей Шанельке яростное лицо, заняв раскрытым ртом и сощуренными глазами весь маленький экран, — дай мне этого сукиного сына! Что там за Лаки? Уже подружку себе надыбали? Развлекаться, да?

— Это я — Лаки! Потому что у меня волосы. Такие.

Она ушла в самый угол спаленки, да еще повернулась спиной ко входу, от возмущения путая слова и не понимая, как остановить скандал.

— А ты, между прочим, мистер Лаки! Они говорят, счастливчик. Что у тебя такая жена.

— Какая такая?

Каждое ее слово, вдруг поняла Шанелька, словно капля бензина в уже пылающий костер. Не потушит, а только сделает огонь еще злее.

…Маленький круглый, лоснящийся, как начищенный ботинок, портье на ресепшене, впервые увидев замученную путешествием Шанельку, поднес щепоть ко рту, целуя кончики пальцев. Быстро проговорил английскую фразу.

— Он говорит, счастливчик твой муж, настоящий мистер Лаки, если его жена — такая золотоволосая принцесса, — смеясь, перевела ей Крис, — это он, видимо, тактично выясняет твое семейное положение.

— Угу, ты ему скажи, не он мистер Лаки, а я миссис Лаки, счастлива замужем, — ответила ей Шанелька, упадая в мягчайшее кресло, пока стюарды утаскивали их багаж в номер.

И наутро они уже были для всего персонала — мисс Лаки и мисс Крис. Называть обеих «миссис» никто почему-то не стал, да и ладно, возвеселились подруги, когда бы еще побыть снова в девках, не предпринимая для этого никаких дополнительных усилий.

А теперь ей нужно объяснить все это обозленному собственной ревностью Димке, который — за тысячи километров суши, морей и разных государств. Да еще рядом с услужливым Абдулом, который приволок заказанные Крис фрукты, так не вовремя. И стоит, ждет, кругля коричневые бицепсы под обрезанными рукавами белой майки с логотипом отеля на выпуклой груди.

Но ничего объяснять Шанельке не хотелось. Поднималась и захлестывала обида. Целый год она была любимому Димочке послушной домашней женой, взяла на себя все хозяйство, отпустив маму к сестре в Ростов — пожить, чтоб не мешать молодым, как та решила сама. Готовила, стирала и без конца убирала, бегала на работу в библиотеку, а по ночам садилась за ноутбук, писать свой роман, без всякой надежды, что ее писанину когда-то кто-то заметит и опубликует, но как рассудительно сказала ей Крис — это твоя жизнь, Нель-Шанель, и ты должна жить ее, а не жизнь мужа или уже совсем взрослого сына. Да, было трудно, и хорошо бы, для красоты кожи и волос спать побольше, но все периоды в жизни начинаются и кончаются, уже знала Шанелька, может быть, позже получится и выспаться. И все у них с Димкой было вполне хорошо, только немного скучно, но справедливая Шанелька все понимала, и понимание свое сегодня подруге уже сформулировала. И вот вдруг, когда мироздание само, решив немного развлечь, утащило ее во внезапную поездку, которая — не просто так, а серьезная командировка юриста Кристины Андреевны Неверовой с важным заданием… И Димке совершенно не пришлось ничего для этого делать. Ладно, остаться холостяком и кормить кота Темучина, пока Шанелькин сын Тимка волочится за одноклассницей, посвящая ей плохие стихи и записавшись на три факультатива, лишь бы рядом с возлюбленной… Да он радоваться должен. Муж, в смысле.