Цирк чудес - [88]

, думает она. Ее работа требует ловкости и проворства. Но она чувствует, что он как будто воткнул в нее иглу и теперь медленно вытаскивает обратно. Ей хочется рвать и метать, как в тот первый день, колотить руками по фургону, пока ладони не покроются занозами. Но она не может показать ему, как это важно для нее. Более того, она зависит от него. Ничего не остается, кроме как уйти и вернуться к фургону, где Перл устраивается у нее на руках и показывает зернышки, которые она высушила для Бенедикта. Тоби сидит посреди кровати и вырезает для нее свистульку из кусочка дерева.

– В чем дело? – спрашивает он. – Что случилось?

Он брат Джаспера. Это видно по его глазам, по форме его носа. Она отворачивается от него.

Когда Нелл слышит, как фургоны начинают выезжать за ворота, она не присоединяется к толпе грумов и работников. Ее воздушного шара больше нет. Остается надеяться, что Джаспер придумал новую идею для нее, новый способ полета.

Она открывает дверь и видит косяк диких гусей, улетающих на зимовку, над городом. Они летят очень низко. Один из тройняшек целится в них из пистолета. Нелл вздрагивает, когда раздается сухой треск выстрела.

– Что это было? – спрашивает Перл.

– Всего лишь птицы, – отвечает она.

Гуси падают как камни. Кто-то кричит тройняшкам и велит им прекратить стрельбу.

Джаспер

Джаспер с трудом может вынести расставание с животными. Морские львы мало что значат для него, но он отворачивается, когда продают медведя и самого крупного леопарда. Он скармливает Минни пять кочанов капусты, заливаясь смехом, когда она заводит хобот ему за спину и подхватывает их. Потом похлопывает по толстой щетине у нее на лбу, гладит уши, исполосованные крюками торговцев.

– Однажды я выкуплю тебя, – обещает он, когда ее грузят в фургон и закрывают дверь. Она пятится, трубит, и он бросает ей еще кочан. Он смотрит, как ее увозят, стоя в воротах парка и положив руки на бедра. Яркий фургон, подскакивающий на дороге, с его маленькой слонихой внутри.

Рядом с ним работники запихивают на телегу ящик с рептилиями. Морские львы тявкают в металлическом контейнере с морской водой. Его трибуна разобрана, древесина продана корабелу из Гринвича. Его старый шатер растянут на траве, и люди стоят на коленях, натирая его пчелиным воском и варом для защиты от воды.

Если бы он знал, что произойдет две недели назад, это бы сломило его. К своему изумлению, он испытывает странное спокойствие, почти облегчение. Завтра корабельщик расплатится с ним, и тогда ему хватит денег, чтобы в очередной раз рассчитаться с Шакалом. Вчера он написал кредитору и заверил его, что платеж будет доставлен, извинившись за свою болезнь. В ответ не последовало ни письма, ни угроз. Тем не менее он вздрагивает от малейшего движения; он даже навесил замок на дверь своего фургона.

– Я позабочусь о Минни, – говорит Уинстон, и Джаспер выпрямляется. – Она будет звездой моего представления.

– Бог ведает, тебе нужно что-то хорошее для развлечения дюжины крестьян, – отвечает Джаспер, наблюдая за ламами, которых сгоняют в тесный фургон.

У него осталось несколько животных – обезьяны, лев, змея, несколько птиц, – но только потому, что они не нужны Уинстону. Он напоминает себе, что его шоу будет другим, лучше прежнего. Оно будет не похоже ни на что, виданное раньше.

– Недавно я приобрел леопардов-двойняшек, – говорит Уинстон. – С белыми пятнами на шкуре. Я очень сожалею о Лунной Нелли. Правда, просто сердце разрывается.

– Вот и хорошо.

– Хорошо? – удивленно спрашивает Уинстон.

– Она мне больше не нужна, – говорит Джаспер.

– Как интересно, – улыбается Уинстон. – Вы обвели меня вокруг пальца с той девочкой-альбиносом. Очень ловко с вашей стороны.

– Она ваша, если вы заплатите достаточную сумму.

– Правда?

Джаспер почти не видел девочку с тех пор, как купил ее. Время от времени он замечал ее, исчезавшую за фургонами или тихо сидевшую у костра. Он смутно помнит, что она спит в фургоне Нелл, что они привязались друг к другу и Тоби тоже хлопочет над ней. Очередное счастливое семейство. Он подавляет ухмылку, когда вспоминает вежливую улыбку придворного и тот момент, когда его прежний мир перевернулся с ног на голову.

– Сколько вы хотите за нее?

– Тысячу фунтов.

Уинстон смеется.

– Какая буйная фантазия! Только безумец мог бы заплатить так много.

Джаспер чувствует себя бесконечно усталым.

– Воля ваша. Тогда пятьсот фунтов.

Они пожимают руки.

– Когда вы мне заплатите? – спрашивает Джаспер. – Завтра я могу прийти на ваше представление и забрать деньги.

– Только через неделю.

– Через неделю? – в ужасе повторяет Джаспер. – Вы не можете опустошить мой зверинец, забрать половину моих фургонов, а потом…

Уинстон пожимает плечами.

– Покажите мне другого человека, который выкупит все это еще быстрее. Правда, к тому времени у меня уже не будет интереса к сделке.

Он блефует, думает Джаспер, все это блеф. Но что, если Уинстон говорит серьезно? Его конкурент прав: будет очень трудно найти другого покупателя и могут понадобиться недели для окончательной договоренности. Если бы только Шакал ответил на его письмо, простил за отсрочку платежа…

– Ну хорошо, – говорит Джаспер, не глядя на Уинстона. У него возникает идея. – Вы можете прийти на мое новое шоу, заплатить мне, а потом забрать девочку.