Цика - [16]

Цика откровенно потешалась над разговором и молчала. Спросить что-либо у говоруна означало привлечь к себе его внимание. Хорошо, хоть деревня была недалеко — хмур не успел сильно озлобиться.

Если это можно было назвать деревней. Странное строение на высоченных сваях предстало перед ними. На первый этаж, находившийся на высоте трех человеческих ростов, вела веревочная лестница. На второй — крутая лестница из отдельных дощечек без ограждения завивалась спиралью вокруг домика.

— Что это?! — сказали Цика с Рэндомом в один голос.

— Дом это мой. Живу я здесь. Вам что — не нравится? А мне так даже совсем ничего. Мы все так живем. Во всей деревне других домов не сыскать. Чем мой дом лучше — так это подвалом. Нет, подвал в земле, конечно, кто же его наверху устраивать будет? Он потому и подвал, что в нем всякая всячина хранится, что в тепле быстро портится. Вообще портится. У нас — ничего не портится, потому, как быстро съедается.

Рэндом с некоторой опаской потрогал первую ступеньку веревочной лестницы.

— Это — туда лезть?

— Туда, туда. А куда же еще. Кто ж на земле спит? Только звери дикие, неразумные. Ну, еще эльфы, конечно. Знаете таких? Кто ж их не знает. Они завсегда в любую дырку свой нос суют. Помнится, как-то и к нам хотели. Да быстро образумились, когда мы им по шеям надавали. Они ж не понимают, что это наша земля — мы всегда здесь жили, живем и жить будем. Никто нас отсюда уйти не заставит. Мы же им всё объяснили — дескать, идите подальше по-добру по-здоровому. Так нет. Пришли с луками своими, и давай стрелять почем зря. Ни один не попал. А мы-то их всех положили, — Момлюс хихикнул, — Они ж не знали, что лучше нас стрелков нет — потому как самые быстрые мы…

Тут говорун вынужденно прервался. Хмур, неловко поднимающийся вверх, запутался ногой в лестнице, другая у него сорвалась, а руку он не успел перехватить и повис на одной, раскачиваясь.

Момлюс поднялся к хмуру так быстро, что Цике показалось, будто он взлетел. Установил ноги Рэндома обратно и чуть потянул его вверх — к площадке первого этажа. Хмур лег животом на площадку, плотно закрыл глаза и твердо заявил, что он отсюда никуда не двинется.

Цика поднялась, взяла Рэндома за воротник и, ласково приговаривая, дескать, надо, потащила его внутрь домика. В помещении хмур перестал бояться — особенно, когда не смотрел в окна. Он присел на низкую кушетку, оперся на подлокотник и вытянул ноги. Цика села рядом, сложив руки на коленках, прикрытых старой понёвой.

Момлюс, как хозяин, чего-то бегал туда-сюда, суетился, но смысла во всех этих действиях Цика не улавливала. Наконец, ей надоело это мельтешение, и она сказала:

— Слышь, Момлюс, ты про эльфов говорил… Я так и не поняла — они что, совсем от вас отступились?

Говорун радостно подпрыгнул и живо заговорил:

— Совсем — не совсем, а иногда захаживают. Не знаю уж, что они тут ищут — всё равно мы ничего не скрываем, только прячутся почем зря. Вот недавно одного поймали — по деревьям прыгал. Мы его, конечно, в клетку посадили — чтоб людям жить не мешал…

— Это ты про говорунов? — ухмыльнулся хмур.

— Ну, да, я же говорю — людям… А теперь не знаем, что с этим эльфом делать. Отпустить — жалко, ловили тогда зачем. А клетка нам может для другого понадобиться — опять его выпускай. Не возвращать же обратно — к тому ж он не говорит, где живет. Без этого — вернуть никак невозможно.

— Мне отдайте, — тихо сказала Цика, — я найду, что с ним делать.

— Она может, — хмур внимательно посмотрел сначала на Цику, потом на Момлюса.

— Вот и отлично! — говорун был искренне рад, — Пойдем на эльфа посмотрим, — и подмигнул девушке.

Рэндом, представив путь по веревочной лестнице, отказался напрочь. Сказал, что пусть она одна идет, если хочет. Что, он эльфов не видел? Нет, в клетке, конечно, не видел. Но Цика всё ему расскажет. Потом, когда вернется.

Клетка висела на длинной веревке, подвешенная к толстой ветви огромной ели, не доставая до земли. Подпрыгнув, Цика попыталась коснуться дна клетки. Не получилось. Высоковато. Эльф сидел на дне клетки в потрепанной одежде, что для эльфа было совершенно недопустимым, но при этом с выражением надменности и высочайшего превосходства над всем и всеми.

— Выньте эльфа, — попросила Цика.

— Это мы мигом, — ответил Момлюс, — Эй! Все сюда!

Говоруны словно только этого и ждали — так и высыпали из своих домиков, прибежали на полянку, где висела клетка, и окружили Цику с Момлюсом. Несколько говорунов залезли на ель, отвязали веревку и опустили клетку на землю. Момлюс достал ключ и отпер замок на клетке.

Эльф поднялся на ноги, презрительно глянул на низеньких говорунов и ступил на траву.

— Кому я тут понадобился? — процедил он сквозь зубы.

— Вот ей, — Момлюс показал на Цику.

Эльф оглядел девушку с головы до ног, хмыкнул и удивленно сказал:

— Это кто?

— Цика меня звать.

Эльфу будто рот заткнули. Он демонстративно отвернулся от девушки и уже было собрался обратно в клетку — обжитое место, как-никак — но Момлюс остановил.

— Постой. Мы тебя ей отдали. Она очень просила. Ты-то нам совсем не нужен — зря только воду пьешь, а она гость, ей пригодится.

Цика торжествующе посмотрела на обернувшегося эльфа, разом ставшим сумрачным. Вся надменность с него слетела.