Цика - [17]

— Знаю про тебя, — сказал он, — Что хочешь? Покуражиться? Ну, давай. Я тут в плену. А встретились бы там, — эльф кивнул в сторону леса, — ты бы у меня жизнь выспрашивала. Да я бы не отпустил. Взял бы твою жизнь.

— Ах, вот как! — Цика побледнела от гнева, — Взял бы! Это мы еще посмотрим! Биться будем. Победишь — уйдешь отсюда. А нет, так не всё ли равно, когда в плену помирать?

— Мало мы вас резали и отстреливали! — ненависть пронизывала голос эльфа, — Всех подчистую изведем! И за лес. И за то, что живете там, где мы жить хотим…

— Утихомирьтесь. Оба, — строгим голосом Момлюс охладил пыл человека и эльфа, — Хотите биться, так мы вам место расчистим. А ругаться не надо. Ругаться — только воздух сотрясать. На чем биться будете? На кулаках? Или какое оружие возьмете?

— Шест, — коротко бросила Цика.

Тут же говоруны всей гурьбой побежали за оружием. Приволокли всё, что только можно: и луки, и мечи, и палицы неподъемные, и такое, что Цика мельком видела, а названий не знала. Шесты тоже принесли. Цика выбрала один по руке, кивнула эльфу, чтобы тот выбирал, прокрутила шест над головой и встала, ожидая действий противника.

Говоруны расселись вкруг по краю поляны в ожидании зрелища. И оно не замедлило последовать. Первым ударил эльф — со всего размаха, целясь Цике в голову. Девушка отвела удар тонким концом шеста, а более толстым ударила эльфа в туловище. Блок, Цика перекрутила шест и ударила сверху. Эльф увернулся, ударил Цике в ноги, она подпрыгнула, повернулась в воздухе и, приземляясь, нанесла ему удар в бедро.

Эльф вскрикнул и отступил. Но не сдался. Шесты мелькали, разрывая воздух гулом, стучали друг об друга, блокируя смертельные удары. Цика сражалась неистово, вкладывая все силы, чтобы достать, достать до врага. Эльф же бился расчетливо, экономно, отступая и изматывая девушку.

В очередной раз уйдя от удара, он бросил шест в голову Цике, перепрыгнул сидевших на земле зрителей и побежал к лесу. Бежал он быстро — нечего и думать было, чтоб догнать его. А говоруны не стали бы этого делать — пленник был ее.

— Лук мне! — выкрикнула Цика, — Стрелу!

Ей незамедлительно подали требуемое.

— Эльф! Посмотри смерти в лицо!

Он сбился с шага, повернул голову, и тут же стрела с черным опереньем вонзилась ему в горло.

Цика опустила лук.

— Сжечь тело, — приказным тоном бросила она. Говоруны приняли это как должное — требование гостя — закон для хозяина.

— Ловко ты его, — Момлюс взял Цику под руку, восхищенно вглядываясь ей в лицо, — Не хуже, чем мы. Ну, когда начинаем учиться. Тебя подучить — выйдет толк. Точно говорю. Я многих учил. Пойдем ко мне? Хмур уж, поди, заждался. Поедим. Выучишься — отправим тебя, куда захочешь. Если, конечно, представишь это место. Мы в магии горазды — сильнее магов, честно. Только отвлекаемся постоянно — вот впросак часто и попадаем. Маги они все мрачные, не любят жизнь. А нам эта магия так, для развлечения только…

Цика постепенно выходила из боевого транса. Ее бил озноб, а голос говоруна звучал всё дальше и дальше… всё тише и тише… Хотелось одного — прилечь.

Хмур удивленно смотрел на пустое место, где только что была Цика, и постепенно наливался яростью.

— Где она?!

— А я откуда знаю, — Момлюс был сама невинность, — Куда захотела, туда и переместилась. Да не переживай ты, найдется, куда денется. Такие девушки не пропадают… — в голосе говоруна прорезалась мечтательность, — Такие девушки сами выбирают, что им делать и куда идти…

7. Черное перо

Нельзя имя говорить, нельзя. Потому как узнают. Имя-то мое все слышали, да вот в лицо не каждый видел. Называется — спрятаться хотела. Что за люди? К кому попала? Знать не ведала, что в тростниках жить можно. Прямо на воде. А и не только живут, еще всякое делают.

Дома их из камышей связаны, на островках плавучих поставлены. Хочешь — вбей шест в дно протока, привяжи к нему островок и отдыхай. В гости хочешь — отвязался, веслом подгреб и у соседа уже. Всего же лучше — от врагов прятаться. Эльфы ни в жизнь в воду не сунутся. Только с берега постреляют и всё. Да берега-то все топкие — к воде не везде подойдешь, места знать надобно. А за тростниками не видно никого. Укрытие — лучше некуда.

Питаются справно. Рыбку ловят, птицу бьют речную. Но что за народ — непонятно. Разные все. По первому впечатлению — беглые это. Потому, как все с оружием ходят, Кто с копьем, кто с луком, а кто и с мечом. Эти — самые важные у них. Вон, один подбирается. Поговорить хочет, или спросить чего.

— Кто ты, девица?

Ласковый какой. Да верить никому нельзя.

— А ты сам-то кто? Старший? Я тут никого не знаю. Расскажи, что за люди?

— Мы все тут равные. Тебе лучше со всеми познакомиться.

— Да я не запомню никого! Ты мне вкратце объясни, а там уж я потихонечку… Ну, перезнакомлюсь.

— Что делать умеешь, девица?

Девицу явственно передернуло. Но она совладала с собой и почти спокойным голосом выговорила:

— Всё умею. А чего надо-то?

— Всё и нужно. Поняла, наверно, что не просто так мы здесь?

— Дурак не поймет. А эльфов не боитесь? Следят же.

— Здесь — нет.

— Ну, вам виднее. Так что делать мне?

— Что хочешь, то и делай. Отдыхай пока.

— Не приучены бездельничать. Могу по хозяйству чего сообразить. Целительством еще занималась. Есть увечные? При такой жизни — должны быть.