Цигун и жизнь, 1996 № 01 - [10]

Мы рассмотрели ситуацию кризиса науки со стороны религии. Посмотрим теперь, как она выглядит изнутри науки. В ней разработаны два метода, направленные на достижение цельности. Первый в наиболее совершенной форме был реализован в созданном Ньютоном и Лейбницем дифференциальном и интегральном исчислении. Философская основа метода состоит в убеждении, что простота мира находится на элементарном уровне. Сложное явление разделяется на элементарные процессы. В таком элементарном процессе (дифференциале) отыскивается закономерность. Наличие внутренней закономерности придает элементам структурированность, делает их кирпичиками, из которых потом можно складывать сложное явление. Ньютон и Лейбниц разработали математический метод сложения таких кирпичиков (интегрирование), который дает возможность в сложном явлении также открывать структуру (макроскопическую закономерность).

Интегрирование в конечных формулах реализуется редко. Численное интегрирование расширяет возможности метода, но и ему неподвластны такие задачи, как описание течения жидкости переменного состава и температуры, необходимые для точного предсказания погоды. Остается лишь верить, что «грядущая эра принесет нам понимание качественного содержания уравнений. Сегодня мы неспособны на это». Приведенными здесь словами Ричард Фейнман заканчивает свои лекции по физике сплошных сред [6]. Метод отыскания простоты в элементарных актах не ограничивается только вычислительными приемами. Им пронизана вся наука, но без использования математики необходимое в нем интегрирование делается гораздо более грубыми методами, что только усугубляет имеющиеся проблемы.

Другой способ отыскания простоты в природных явлениях дает термодинамика, которая ищет ее непосредственно в целом. Она исходит из постулата, что все самопроизвольно происходящие явления подчиняются одному простому закону — закону уменьшения свободной энергии. Разработанная в прошлом веке равновесная термодинамика предсказывает увеличение беспорядка и снижение температуры горячих объектов, что должно в конце концов привести к «тепловой смерти» Вселенной. Это противоречит явно наблюдаемому в ней процессу эволюции, идущему от возникновения протоплазмы при Большом взрыве к образованию элементарных частиц, соединению их в атомы, к образованию и усложнению молекул, затем живых организмов и человека, в свою очередь, порождающего мысль во все усложняющихся ее проявлениях [7].

Самоорганизацию материи удалось объяснить во второй половине XX века с помощью неравновесной термодинамики. Согласно ей, самоорганизация возникает при больших отклонениях от равновесия. При выполнении еще некоторых дополнительных условий система переходит в неустойчивое состояние, называемое бифуркацией. Выход из него возможен несколькими путями. Выбор между ними, согласно неравновесной термодинамике, не может быть предсказан и является случайным [8], в то время как до бифуркации и после нее поведение системы полностью подчиняется закону причинности.

Таким образом, при термодинамическом подходе в наиболее важный момент при описании эволюционного процесса науке приходится отказаться от своего основополагающего принципа — причинности. Иными словами, когда наука пытается рассматривать окружающий мир как целое, ей приходится либо апеллировать к вере, либо отказываться от причинности для его описания. Эти трудности отпадут, если использовать уже наметившуюся тенденцию синтеза методов науки и религии. Интегрированию локальных знаний в целое помогает медитация, представляющая собой один из способов реализации третьего этапа пути познания Гермеса Трисмегиста.

Поведение системы в момент бифуркации, описываемое неравновесной термодинамикой, предстает в совершенно ином свете, если использовать принцип Герметизма, согласно которому случайных явлений не существует. Все мистические учения категорически настаивают, что закон причинности не имеет исключений. Этим они выгодно отличаются от науки, которая считает, что кроме причинно обусловленных явлений, существуют еще случайные, которые происходят без причины, как бы сами собой. Такому мнению способствует наличие математической теории вероятностей, являющейся описанием случайности. А раз существует целая теория таких явлений, значит и сами явления тоже существуют. Приводятся хорошо известные примеры: бросание монет или игральных костей и поведение микрочастиц, однако легко видеть, что эти примеры представляют собой просто задачи с неопределенными исходными условиями. Если точно задать условия бросания монеты или кости, она упадет совершенно определенным образом, а микрочастицы столь легки, что подвержены воздействию огромного числа трудно учитываемых факторов.

Теория вероятностей представляет собой метод описания явлений, в которых учтены не все влияющие факторы. Таковы же и бифуркации. И. Пригожин [9] приводит экспериментальный факт, что в состоянии бифуркации система становится чувствительной к очень слабым воздействим тех факторов, которые в обычных условиях даже при большой их величине не влияют на ее поведение. Например, скорость химической реакции начинает зависеть от магнитных или электрических полей малой интенсивности. В реальности такие факторы всегда есть. Разумное существо может их направлять, определяя таким образом судьбу Вселенной.