Чужой разум. Осьминоги, море и глубинные истоки сознания - [61]
На протяжении нескольких дней я наблюдал там каракатиц. Отдельные особи, по-моему, появлялись и исчезали. Яйца оставались на дне расщелины, они лежали в тусклом свете, вокруг клубился ил. Наконец я застал момент смерти одной из самок. Когда я приблизился, она кружила у самой расщелины. Почти вся кожа у нее сошла, оставались лишь рыже-коричневые лоскутки. Двух щупалец не было совсем, а одно из пары ловчих висело плетью.
Она все еще плавала, слегка шевеля плавниками. Наблюдая за ней, я заметил, что мы оба потихоньку всплываем, покидая расщелину в камнях. Вскоре каракатицей заинтересовались две рыбы. Розовая рыбка начала кружить вокруг нее, но не нападала. Опаснее была крупная шипастая кожанка. Она подплыла, взглянула, описала круг и начала серию нападений, стараясь выкусить куски у каракатицы спереди, хотя жертва была крупнее хищника в несколько раз. Я попытался отогнать рыбу, но она отплывала недалеко и при всякой возможности возобновляла атаки.
При первых нападениях каракатица лишь отпрянула и замахала щупальцами, что нисколько не помогло ей. Рыба не отставала. Я понял, что мои попытки защитить каракатицу пугают ее больше, чем нападения рыбы. Я был слишком большой и находился слишком близко.
Кожанка снова подплыла и цапнула сильнее, и на этот раз каракатица прыснула в нее чернилами. На рыбу это не особо подействовало, и она приблизилась опять. Тогда каракатица выпустила больше чернил и начала медленно крутиться по спирали. Мы продолжали пассивно всплывать. Вращающаяся каракатица с облаком черно-серых чернил, клубящихся из сифона, походила на горящий самолет в штопоре — только летящий не вниз, а вверх. То ли из-за чернил, то ли из-за того, что мы были почти у поверхности воды, рыба отступила. Но больше каракатица ничем помочь себе не могла. Она продолжала всплывать, спиральное вращение прекратилось. Одолев последний метр водной толщи, она выскочила на поверхность и затихла в полной неподвижности. Поверхность воды колыхалась рябью, в которой покачивалась каракатица. Там я ее и оставил.
Смерть каракатицы была переходом от плавания в спокойных глубинах — через восхождение в медленном штопоре — к дрейфу наверху, в нашем шумном мире.
8. Октополис
Охапка осьминогов
В последнее время я наблюдаю за осьминогами в основном на участке, который мы прозвали Октополисом, — он находится на глубине пятнадцати метров под водой у восточного побережья Австралии[186]. Когда погружаешься там в ясный день, он похож на Изумрудный город страны Оз. В другую погоду вода там больше напоминает серую бурду. Я стал приплывать туда вскоре после того, как это место обнаружил Мэтт Лоуренс в 2009 году. Численность колонии то растет, то снижается, но осьминоги там есть всегда. В самые кипучие дни мы насчитываем больше дюжины — они ползают, борются или просто сидят, собравшись на площадке всего несколько метров в поперечнике или поблизости от нее.
Сообщения о скоплениях осьминогов время от времени появлялись и раньше, но Октополис — первое место, за которым можно было пронаблюдать на протяжении нескольких лет, где всегда присутствовало несколько осьминогов и они часто взаимодействовали между собой[187]. Иногда один осьминог как будто получает некоторую власть над колонией, но эта власть всегда относительна, поскольку там слишком много особей, чтобы один осьминог мог справляться с ними одновременно. Поначалу мы считали, что это нечто вроде гарема — один самец и множество самок, но эта версия оказалась ошибочной. В группе часто присутствуют несколько самцов, хотя и не слишком близко друг к другу. Пол осьминогов определить непросто, не побеспокоив их. У многих видов основной различительный признак — бороздка под третьим правым щупальцем самца, которая используется для спаривания. Это щупальце он протягивает к самке, иногда с близкого, иногда с почтительно дальнего расстояния. Если она принимает его, тогда он по нижней части щупальца передает ей сперматофор. Зачастую самки хранят полученную сперму какое-то время перед тем, как оплодотворить яйца.
С самого начала мы решили стараться по возможности не тревожить осьминогов. Мы общаемся с ними, но только тогда, когда они сами этого хотят. Мы никогда не вытаскиваем их из домиков, не говоря уже о том, чтобы переворачивать их и смотреть, что у них снизу. Поэтому единственный способ надежно определить, кто самец, а кто самка, — наблюдать за поведением и отмечать, кто демонстрирует характерные самцовые вытягивания щупалец. Таким образом мы сумели определить пол некоторых обитателей колонии, хотя и не всех. Но данных оказалось достаточно, чтобы подтвердить: в колонии нередко присутствует по нескольку самцов и самок одновременно.
Поначалу мы с Мэттом Лоуренсом просто ныряли и наблюдали за ними, и каждый раз, возвращаясь на поверхность, мы гадали, что будут делать осьминоги в наше отсутствие. Гадать — это все, что мы могли в первое время, но вскоре появились маленькие подводные видеокамеры GoPro. Мы купили пару таких камер, установили их на штативах и стали оставлять их под водой у осьминогов.
Когда мы впервые достали камеры и собрались просматривать записи, мы вообще не представляли себе, чего ожидать. Съемок осьминогов в отсутствие аквалангиста или подводного аппарата прежде почти не проводилось. Возможно, когда поблизости лишь маленькая камера, они будут вести себя совсем иначе и делать что-то совершенно новое? Насколько мы можем судить, они ведут себя примерно одинаково при нас и без нас, хотя в наше отсутствие наблюдается несколько больше движения и взаимодействий
Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося советского кристаллографа, основоположника и руководителя новейших направлений в отечественной науке о кристаллах, основателя и первого директора единственного в мире Института кристаллографии при Академии наук СССР академика Алексея Васильевича Шубникова (1887—1970). Классические труды ученого по симметрии, кристаллофизике, кристаллогенезису приобрели всемирную известность и открыли новые горизонты в науке. А. В. Шубников является основателем технической кристаллографии.
Нильс Бор — одна из ключевых фигур квантовой революции, охватившей науку в XX веке. Его модель атома предполагала трансформацию пределов знания, она вытеснила механистическую модель классической физики. Этот выдающийся сторонник новой теории защищал ее самые глубокие физические и философские следствия от скептиков вроде Альберта Эйнштейна. Он превратил родной Копенгаген в мировой центр теоретической физики, хотя с приходом к власти нацистов был вынужден покинуть Данию и обосноваться в США. В конце войны Бор активно выступал за разоружение, за интернационализацию науки и мирное использование ядерной энергии.
Джеймс Клерк Максвелл был одним из самых блестящих умов XIX века. Его работы легли в основу двух революционных концепций следующего столетия — теории относительности и квантовой теории. Максвелл объединил электричество и магнетизм в коротком ряду элегантных уравнений, представляющих собой настоящую вершину физики всех времен на уровне достижений Галилея, Ньютона и Эйнштейна. Несмотря на всю революционность его идей, Максвелл, будучи очень религиозным человеком, всегда считал, что научное знание должно иметь некие пределы — пределы, которые, как ни парадоксально, он превзошел как никто другой.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
«Занимательное дождеведение» – первая книга об истории дождя.Вы узнаете, как большая буря и намерение вступить в брак привели к величайшей охоте на ведьм в мировой истории, в чем тайна рыбных и разноцветных дождей, как люди пытались подчинить себе дождь танцами и перемещением облаков, как дождь вдохновил Вуди Аллена, Рэя Брэдбери и Курта Кобейна, а Даниеля Дефо сделал первым в истории журналистом-синоптиком.Сплетая воедино научные и исторические факты, журналист-эколог Синтия Барнетт раскрывает удивительную связь между дождем, искусством, человеческой историей и нашим будущим.
Эта книга – захватывающий триллер, где действующие лица – охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Крошечные частички, которые мы называем нейтрино, дают ответ на глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана посвящена не только истории исследований нейтрино. Она увлекательно рассказывает о людях, которые раздвигают горизонты человеческих знаний.
Эта книга – синтез эволюционных идей. И тех, которыми могут гордиться ученые XIX века, в том числе Чарлз Дарвин, и тех, что были изложены в современности исследователями общества и культуры. Автор дает подробный и беспримерный по детализации обзор естественнонаучных и религиозных представлений, которые господствовали в просвещенном мире до того, как теория Дарвина заняла свое место в научной картине. Он также описывает драматичные сдвиги, имевшие место в период становления нового мировоззрения, и всесторонне анализирует его влияние на то, как мы рассуждаем сегодня. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
В. С. Рамачандран — всемирно известный невролог, психолог, доктор медицины, доктор философии, директор Исследовательского центра высшей нервной деятельности, профессор психологии и нейрофизиологии Калифорнийского университета в Сан-Диего. В своей книге «Фантомы мозга» автор рассказывает, как работа с пациентами, страдающими неврологическими нарушениями причудливого характера, позволила ему увидеть в новом свете архитектуру нашего мозга и ответить на многие вопросы: кто мы такие, как конструируем образ своего тела, почему смеемся и огорчаемся, как мы обманываем сами себя и мечтаем, что толкает нас философствовать, учиться, творить…