Чужой разум. Осьминоги, море и глубинные истоки сознания - [44]
Павиан и кальмар
Сигналы отправляются и воспринимаются; их производят для того, чтобы их увидели и услышали. Чтобы поближе взглянуть на отношения отправителя и адресата в мире животных, давайте вынырнем из воды и обратимся к совсем другому примеру. Дороти Чини и Роберт Сейфарт, одни из самых авторитетных специалистов по поведению животных, на протяжении многих лет изучали диких павианов в Африке, в дельте реки Окаванго (Ботсвана)[141].
Жизнь павиана нелегка. Ему постоянно угрожают крупные африканские хищники, и к тому же ему приходится иметь дело с напряженной, переменчивой социальной обстановкой. Павианы живут стаями. В той, за которой наблюдали Чини и Сейфарт, было около восьмидесяти особей со сложной иерархией верховенства. Самки павианов остаются в той стае, в которой они родились, и образуют иерархию семей (материнских линий), причем внутри каждой из линий устанавливаются свои отношения доминирования. Большинство самцов, становясь подростками, покидает родную группу и переходит в другую. Их жизнь короче и суровее, в ней больше насилия, отнимающих силы погонь и демонстраций. Они часто бывают гонимыми или гонителями. Даже когда состав группы стабилен, представители обоих полов сталкиваются с проверками иерархии на прочность и сменами расстановки сил, обзаводятся союзниками и друзьями и постоянно занимаются грумингом.
Все это скрупулезно зафиксировано Чини и Сейфартом в книге «Павианья метафизика». Учитывая сложность социальной жизни павианов, не приходится удивляться, что у них существует коммуникация. Но павианы умеют издавать лишь довольно простые звуки — три-четыре разновидности криков, в первую очередь угрожающий крик, дружелюбное хрюканье и повизгивание подчинения. Хотя сама коммуникация устроена просто, она, как показывают Чини и Сейфарт, становится основой для некоторых сложных видов поведения. У каждой особи индивидуальный голос, и павиан узнает по голосу, кто из сородичей кричал, — они знают, кто угрожает, а кто уступает. Благодаря серии умело поставленных экспериментов с магнитофоном Чини, Сейфарту и их коллегам удалось доказать, что павиан, слыша крики, способен делать из полученной информации весьма богатые выводы.
Допустим, павиан слышит крики из точки, недоступной для обзора: А угрожает, а Б подчиняется. Что это значит? Все зависит от того, кто есть кто. Если А находится выше в иерархии, чем Б, ничего нового или важного не происходит. Но если А ниже Б, то звуковая последовательность, в которой А угрожает, а Б сдается, необычна и значима. Она означает смену иерархии, нечто такое, что касается большинства членов стаи. В опытах с магнитофоном павианы вели себя по-иному, более внимательно, когда запись криков говорила о подобном значительном событии. По словам Чини и Сейфарта, павиан словно конструирует «историю» по последовательности звуков, которую он слышит. Это их инструмент социальной навигации.
Сравним павианов и головоногих. Порождающий аспект голосовой коммуникативной системы павианов устроен крайне просто. У них всего три-четыре звука. Особь ограничена в выборе, и за тем или иным криком гарантированно следует определенный тип взаимодействия. Однако интерпретативная составляющая у них сложна, поскольку издаваемые звуки позволяют сложить историю. У бабуинов порождение сигналов простое, а интерпретация сложная.
Головоногие — прямая противоположность. Порождающий компонент у них чрезвычайно, практически бесконечно сложен — миллионы пикселей на коже и огромное количество узоров, которые можно создать в каждый конкретный момент. Информационная мощность этого канала коммуникации невероятна. С его помощью можно сказать все что угодно — если есть код для передачи сообщений и есть адресат. Но общественная жизнь у головоногих далеко не так сложна, как у павианов, насколько о ней вообще что-то известно. (Ниже и в последней главе я расскажу о некоторых неожиданных фактах, но они не изменят этого соотношения — никто не думает, что у головоногого в принципе может быть социальная жизнь, по уровню развития сопоставимая с социальной жизнью павиана.) В данном случае имеется очень мощная система порождения сигналов, но большая часть того, что «сказано», проходит незамеченной. Возможно, это неточная формулировка: возможно, поскольку основная доля сообщений никем не интерпретируется, то на самом деле практически ничего и не сообщается. Но верно также и то, что все это бормотание, кожный «лепет» приоткрывает внешнему наблюдателю то, что происходит внутри.
Порождение сигналов у одного из видов головоногих — карибского рифового кальмара — было подробно описано еще в 1970–1980-е годы двумя исследователями из Панамы, Мартином Мойнихеном и Аркадио Роданиче[142]. Они вели полевые наблюдения за животными на протяжении многих лет, детально фиксируя их поведение. Узоры, создаваемые кальмарами, обнаружили значительную степень сложности, и авторы даже выдвинули гипотезу, что у кальмаров есть визуальный язык с собственной грамматикой — с существительными, прилагательными и так далее. Это было весьма смелое заявление. Свои соображения они опубликовали в обширной работе, напечатанной в очень респектабельном журнале, но это была нестандартная публикация, содержавшая личные размышления и постоянные попытки проникнуть во внутренний мир этих пугливых животных, которых они целыми днями терпеливо выслеживали, плавая в масках с трубками. Работа также была проиллюстрирована прекрасными рисунками Роданиче, который впоследствии ушел из науки и стал художником.
Многие физики всю свою жизнь посвящают исследованию конкретных аспектов физического мира и поэтому не видят общей картины. Эйнштейн и Шрёдингер стремились к большему. Поиски привели их к важным открытиям: Эйнштейна — к теории относительности, а Шрёдингера — к волновому уравнению. Раздразненные найденной частью решения, они надеялись завершить дело всей жизни, создав теорию, объясняющую всё.Эта книга рассказывает о двух великих физиках, о «газетной» войне 1947 года, разрушившей их многолетнюю дружбу, о хрупкой природе сотрудничества и открытий в науке.Пол Хэлперн — знаменитый физик и писатель — написал 14 научно-популярных книг.
Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося советского кристаллографа, основоположника и руководителя новейших направлений в отечественной науке о кристаллах, основателя и первого директора единственного в мире Института кристаллографии при Академии наук СССР академика Алексея Васильевича Шубникова (1887—1970). Классические труды ученого по симметрии, кристаллофизике, кристаллогенезису приобрели всемирную известность и открыли новые горизонты в науке. А. В. Шубников является основателем технической кристаллографии.
Джеймс Клерк Максвелл был одним из самых блестящих умов XIX века. Его работы легли в основу двух революционных концепций следующего столетия — теории относительности и квантовой теории. Максвелл объединил электричество и магнетизм в коротком ряду элегантных уравнений, представляющих собой настоящую вершину физики всех времен на уровне достижений Галилея, Ньютона и Эйнштейна. Несмотря на всю революционность его идей, Максвелл, будучи очень религиозным человеком, всегда считал, что научное знание должно иметь некие пределы — пределы, которые, как ни парадоксально, он превзошел как никто другой.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
«Занимательное дождеведение» – первая книга об истории дождя.Вы узнаете, как большая буря и намерение вступить в брак привели к величайшей охоте на ведьм в мировой истории, в чем тайна рыбных и разноцветных дождей, как люди пытались подчинить себе дождь танцами и перемещением облаков, как дождь вдохновил Вуди Аллена, Рэя Брэдбери и Курта Кобейна, а Даниеля Дефо сделал первым в истории журналистом-синоптиком.Сплетая воедино научные и исторические факты, журналист-эколог Синтия Барнетт раскрывает удивительную связь между дождем, искусством, человеческой историей и нашим будущим.
Эта книга – захватывающий триллер, где действующие лица – охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Крошечные частички, которые мы называем нейтрино, дают ответ на глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана посвящена не только истории исследований нейтрино. Она увлекательно рассказывает о людях, которые раздвигают горизонты человеческих знаний.
Эта книга – синтез эволюционных идей. И тех, которыми могут гордиться ученые XIX века, в том числе Чарлз Дарвин, и тех, что были изложены в современности исследователями общества и культуры. Автор дает подробный и беспримерный по детализации обзор естественнонаучных и религиозных представлений, которые господствовали в просвещенном мире до того, как теория Дарвина заняла свое место в научной картине. Он также описывает драматичные сдвиги, имевшие место в период становления нового мировоззрения, и всесторонне анализирует его влияние на то, как мы рассуждаем сегодня. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
В. С. Рамачандран — всемирно известный невролог, психолог, доктор медицины, доктор философии, директор Исследовательского центра высшей нервной деятельности, профессор психологии и нейрофизиологии Калифорнийского университета в Сан-Диего. В своей книге «Фантомы мозга» автор рассказывает, как работа с пациентами, страдающими неврологическими нарушениями причудливого характера, позволила ему увидеть в новом свете архитектуру нашего мозга и ответить на многие вопросы: кто мы такие, как конструируем образ своего тела, почему смеемся и огорчаемся, как мы обманываем сами себя и мечтаем, что толкает нас философствовать, учиться, творить…