Чужой - [12]

Это слово поразило его в тот самый момент, когда он его произнес, потому что он сразу вспомнил мальчишку с берегов реки Святого Лаврентия, который мечтал о дальних морских путешествиях, сидя на рулонах такелажа в порту Квебека. Значит, в его ребенке проснулись те же устремления, та же неодолимая страсть... А вот Адам... не проявлял никаких чувств к морю. В сердце его шевельнулось сожаление, все это было грустно до слез. Но он постарался сдержать себя и не поддаваться чувствам.– Придется забыть об истории и о мечтах Мари. Было бы преступно противоречить Артуру в тот момент, когда он выбрал свою судьбу. Ищите его и найдите... и надо исполнить его желание. Я предпочту увидеть его моряком, с честью носящим английскую форму, чем увеличить число французов-неудачников....

– А ваша клятва? Даже если вы и не хотите им заниматься, вы дали это обещание! Перед лицом умирающей! Вы не боитесь навечно нарушить ее покой?

Несмотря на серьезность этих слов, Гийом едва удержался от улыбки. Вера в привидения у людей, живущих за Ла-Маншем, всегда смешила его и вызывала даже чувство сострадания. Но он сдержался и ответил очень учтиво.

– Я уверен в одном, – сказал он, – что там, где она сейчас находится, Мари знает, что ошиблась, пытаясь принудить своего сына. Она слишком его любила, чтобы видеть его несчастным...

Сэр Кристофер издал какой-то жалобный звук и упал в кресло. Губы и нос побелели и как-то сжались. Гийому показалось, что лорд сейчас потеряет сознание, и он бросился к двери:

– Вам плохо? Я сейчас позову кого-нибудь...

– Нет!

Он почти крикнул это, но потом понемногу пришел в себя и уже тише добавил:

– Нет... ничего не надо! Это... сейчас пройдет, а мне надо еще... поговорить с вами. Вон там, в шкафу... есть виски. Налейте мне немного, пожалуйста! И сами выпейте!..

Тремэн послушался, налил ему и увидел, что по мере того как больной пил, к нему возвращались его обычные краски. Он тоже выпил и почувствовал разливающееся по телу приятное тепло. В этом замке было холодно и сыро. Здесь как будто не знали, что такое настоящий огонь: на решетке большого камина, куда можно было положить целый ствол дерева, лежала жалкая кучка угля!

– Прошу вас, – проговорил сэр Кристофер, – подвиньте это кресло ближе ко мне и сядьте там. Я должен сказать вам нечто мучительное для моей национальной гордости, поэтому я предпочел бы говорить шепотом.

– Я вас слушаю с большим вниманием.

– Так вот. Кроме того, что служить в английских военно-морских силах с их палочной дисциплиной – не лучший способ умерить свое горе, кроме того, что с его тяжелым характером ему придется пройти через суровые испытания, было бы точно так же опасно оставлять его на берегу, и моя дорогая супруга это хорошо знала. Судно, если оно не потерпело крушение, всегда возвращается в порт, а Артур, вернувшись, окажется на земле, полной ловушек.

– Вы можете мне объяснить, о чем идет речь? Я что-то не понимаю.

– А все совершенно просто. У Артура ничего нет, кроме этого дома. А когда мой племянник вступит в права наследства, у него не останется и его. Кроме того, в Англии есть непримиримый враг, который не даст ему покоя.

– Кто... или что?

– Эдуард. Мари так и не удалось добиться, чтобы ее старший сын признал того, кого он называл «жалким ублюдком». Так же как и ее мать...

От удивления Гийом высоко поднял брови:

– Вы хотите сказать, что ее мать жива? Последний раз, когда я слышал о ней, она была нездорова, а ведь прошло больше десяти лет...

– И тем не менее она меня переживет! – вздохнул Кристофер, скривившись, что вполне соответствовало его отношению к своей теще. – Эта дорогая мадам дю Шамбон, которой сейчас около семидесяти пяти лет, калека. Она не выходит из дома в Кенсингтоне, в котором правит железной рукой. Я не знаю, сколько она сейчас весит, но, поверьте мне, это зло в чистом виде. Ее единственной слабостью является Эдуард, потому что он очень похож на нее; ни тот, ни другая даже не допускают мысли о том, что Артур может что-то унаследовать от матери...

– Вы думаете, они дойдут до...

– Убийства его? Без малейшего колебания. Эдуард таким образом присвоит те деньги, которые я клал в банк на имя Артура, чтобы обеспечить ему более или менее достойное существование. Вы его единственная надежда...

– Вы рассказали мне об Эдуарде и о старой Вергор. А Лорна?

– Это личность. Она испытывает нежность к своему сводному брату, который платит ей необыкновенной любовью и обожанием. Что касается бабки, какой бы дурной она ни была, она уважает внучку. Мне кажется, она даже немного побаивается ее, но главное, она ею гордится. Подумайте, ведь Лорна готовится получить титул пэрессы.

– В таком случае, я не вижу, в чем состоит проблема. Став такой знатной дамой, она может взять на себя заботу о своем брате?..

– Я не думаю, что она настолько его любит, чтобы взять его к себе. К тому же она отнюдь не возражала, когда решался вопрос о его передаче вам. Такое решение ей показалось превосходным...

– Разве вы были совершенно уверены в том, что я приеду? А если бы я остался дома?

– Мари даже не думала об этом. Она слишком хорошо вас знала. Но сейчас я спрашиваю себя, не питала ли она слишком много иллюзий на ваш счет.