Чужое - [21]

Выкинув из головы эти мысли, Шилов огляделся и понял, что вышел на дорогу и направляется к печальному дому. Он хотел повернуть обратно, но ноги сами несли дальше, и вскоре Шилов вошел в памятную долинку, которая в рассветных лучах солнца выглядела не так страшно. Чириканье желтопузых птиц заглушали хлопающие ставни. Дух сидел на своей верной скамеечке. На нем была старая буденовка, он курил приму в длинном закопченном мундштуке. Дух смотрел на небо. На земле у его ног валялись странные устройства, похожие на винтовки, которые Дух выкапывал у кромки леса. Устройств было два.

– Здорово, Шилов! – приветливо воскликнул Дух, мигом спрыгнул со скамейки и подобрал с земли винтовки; одну повесил на плечо, пристегнув ремешок к погону, а вторую кинул Шилову. Тот поймал ее и озадаченно повертел в руках.

– Что это, Дух? – спросил Шилов, гадая на «вы» с Духом следует разговаривать сегодня или все-таки на «ты».

– Это, друг мой сосиска, винтовки для охоты за ведьмами, – ответил дружелюбно Дух и щелчком поправил сползающую на глаза буденовку. – Я их переделал из тех, которые из-под земли вылупляются.

– Зачем они?

Дух расхохотался, подошел и толкнул Шилова в плечо:

– Говорю же, для охоты на ведьм. Ты чего, кстати, задерживаешься? Целый час жду тебя.

– Мы вроде не договаривались… – ответил Шилов неуверенно.

– Конечно, не договаривались! Но я знал, что ты придешь.

Он присел на корточки и поманил Шилова пальцем. Шилов присел рядом с ним. Дух пальцем начертил в податливой земле три дерева (палочка и кружочек сверху), двух человечков (четыре палочки, два кружочка), пяток колобков без ртов и носов, зато с глазами, и лучистое солнышко, глазастое, растянувшее рот в улыбке. Сказал серьезно:

– Диспозиция, Шилов, такова: вот лес, в котором ведьмы, вот мы, которые стоят напротив леса и должны в него войти без всякой – заметь! – рекогносцировки. Вот улыбчивое солнышко, которое в лесу нам не поможет, потому что кроны деревьев в нем срослись и не пропускают, ёптель, солнечный свет. В ходе спутниковых наблюдений я, Шилов, выяснил, что ведьмы сосредотачиваются в этой части леса, – Дух ткнул пальцем в рисунок и дорисовал возле деревьев две волнистые линии, – именно здесь, возле реки. Если мы не уничтожим эти проклятые информационные сгустки, Шилов, они проникнут в город и наведут шороху среди гражданского населения, поэтому надо действовать быстро и решительно. Ты готов?

– А какие могут быть спутниковые наблюдения, если кроны деревьев сплелись?

– Какие-какие!… – с едкой ухмылкой ответил Дух. – Инфракрасные! Так ты готов?

– Готов, – буркнул обалдевший от такой информации Шилов. Сначала он хотел отказаться, но вспомнил Семеныча, представил, как будут смотреть на него, Шилова, ребята, как они начнут перешептываться за его спиной и замолкать, когда он посмотрит им в глаза, и решил пойти с Духом.

Лес встретил Шилова и Духа угрюмо, неприветливо: мрачным, беспокойным шепотом в хмурой зеленой листве, и Шилов тотчас же споткнулся о корягу, ловко спрятавшуюся в траве, и долго скакал на одной ноге, матерясь шепотом. Дух показал ему кулак и крикнул на весь лес, вспугнув оранжевых пичуг, что сидели на ветках:

– Молчи, солдат!

Шилов замолчал, но не от того, что Дух приказал, а потому что испугался, что голосом своим приманит ведьм, и они, ведьмы эти, сотворят с Шиловым что-то ужасное, хотя Шилов совсем не представлял, что такого ужасного может совершить черный сгусток с огненными глазами, а спросить у Духа стеснялся. Дух вел себя странно, перемещался по лесу перебежками от одного дерева к другому, вжимался спиной в шершавую кору и стрелял глазами во все стороны, а вороненую винтовку прижимал к груди нежно, как любимую женщину, и, кажется, иногда поглаживал казенник. Что-то шептал, будто ободрял ее. Шилов брел за ним напролом, глядя под ноги, но один раз все-таки отвлекся и в тот же миг угодил кроссовкой в муравейник. Долго стоял, упершись рукой в шершавую кору, прикладом счищал и давил муравьев, которые самым наглым образом заползали под штанину. Покончив с ними, поднял голову и не увидел Духа. Стал судорожно вертеть головой, но вокруг были только деревья, а под ноги мягким ковром стелилась трава. Ветер шелестел листвой, нашептывал что-то непонятное, чужое, и от этого шепота Шилову стало жутко. Он взял оружие наизготовку и внимательно следил за лесом, прислушивался к каждому шороху и тихонько звал Духа. Кричать не решался. Вроде бы вспомнил, в какую сторону направлялся его напарник и пошел туда, но скоро уперся в край лога, склон которого круто уходил вниз, а дно заросло чемерицей. По дну бежал, стуча о гладкие камни, и блестел на солнце прозрачный ручей. Деревья в этом месте расступались, и солнце светило Шилову прямо в глаза. Он, привыкший к сумраку, щурился и беспокойно оглядывался, пытаясь угадать, куда подевался Дух. Заметил след на земле; след был свежий, но смазанный, и Шилов не мог решить, человеку он принадлежит или зверю.

Тем не менее, Шилов пошел по краю лога в сторону, куда вроде бы указывал след. Солнце светило в спину, и Шилов подумал, что направляется как раз к реке. Он шел и шел, ожидая, что в любой момент увидит реку, но река не показывалась, зато в больших количествах объявились комары, которые стали кусать Шилова. Он отмахивался руками и прикладом. Вскоре комаров стало меньше, и Шилов обрадовался, но тут же замер и потянул носом – из оврага потянуло гнилью. Шилов подошел к краю лога и, присев на корточки, осторожно глянул вниз, и увидел огненно-красные глаза, и что-то темное, похожее на кляксу, в высокой траве, а рядом с этим темным – три или четыре трупика оранжевых птиц, которые и источали вонь.