Чужие сны - [4]

Я уставилась на нее с искренним удивлением:

— Понятия не имею! А я что, не прочитала его вслух?

— Не-а. Открыла страницу и тут же сорвалась как безумная. Я догнала тебя только здесь! Пришлось трясти тебя как пыльный коврик, а то ты бы захлебнулась, — она скривилась. — Не слишком приятная смерть — для кого угодно…

— Это бред!

— Ну… — она нарочито безразлично пожала плечами и отвернулась к двери. — Что тебе стоит проверить? Если боишься, я сама могу почитать, — это был уже откровенный вызов, обычно я на такое не ведусь, но с Крис я иногда могу себе позволить быть неосторожной.

— Ладно, давай посмотрим, что там такое, — но когда мы вернулись к нашему столику, книги там не оказалось…

— Кни-и-ига?… — сатир-метрдотель блеял, как овца на бойне. Если он начнет кланяться, я его точно прикончу! — Я приношу свои извинения, мистрис… Госпожа… — он лишь слегка кивнул головой в сторону Крис и меня. Видимо, выработанный годами инстинкт подсказал ему не делать неподходящих движений. Вообще, надо отдать должное, он держался неплохо! Недаром я так люблю именно это заведение.

— Небольшая, в мягком переплете. Лежала на нашем столе. Во-он там! — Кристи аж приплясывала от нетерпения.

— Прошу вас, подождите немного, я уточню. Пожалуйста, присаживайтесь. Не желаете ли что-нибудь? За счет заведения! — к нему вернулась профессиональная невозмутимость, но я могу себе представить, какая буря предстоит незадачливым официантам. Не желая оставить о себе славу ресторанной скандалистки, я пресекла его старания в самом начале — вряд ли здесь служат могущественные твари, но даже десяток тихих проклятий существ послабее может оказаться неприятной вещью:

— Не стоит беспокоиться, уверяю вас. Это скорее любопытная, чем ценная вещь. Мне будет приятно, если она найдется, но я не особо расстроюсь, если она пропадет, — хотела бы я при этом не так нервничать! Окружающим вовсе не обязательно знать, что что-то сильно тревожит провидицу Клана.

Метрдотель еще раз кивнул и сгинул. Кристи посмотрела на меня слегка обиженно — еще бы, я, похоже, лишила ее увлекательного приключения! Я проигнорировала ее недовольство, в десятый раз пытаясь проанализировать свои ощущения относительно ускользнувшего из моей памяти текста. Что-то сидело на грани между сознанием и тьмой надчувств, но я никак не могла ухватить это ощущение, и внутреннее, до поры скрываемое беспокойство все росло.

Нам все-таки принесли еще по напитку, чему я не стала особо противиться, так как надо было смыть чем-то привкус во рту, а вода для этого подходит плохо. Кристи вяло поболтала соломинкой в коктейле, — как обычно, молоко, сироп и мороженое, — и уставилась в стену. Так с ней всегда: всплеск эмоций, доходящий до экзальтации, а потом затишье, период обманчивого покоя, когда — я теперь знаю! — она готовится развить еще более бурную деятельность.

Метрдотель вернулся быстро и притащил следом за собой малышку суккуба, перепуганную до полусмерти, но старающуюся спрятаться за нарочитой развязностью. Она так энергично жевала резинку, что я испугалась за ее челюсть, — мне казалось, что она должна вот-вот отскочить! — а понять ее слова вообще не представлялось возможным.

— Ните, га-жа, — протянула она прищелкивая языком. Полагаю, это должно было означать: «Извините, Госпожа». Я, поморщившись, постучала когтем по передним зубам, что произвело должное впечатление, жвачка исчезла как по волшебству. Я сделала вид, что не слышу тихого хихиканья Крис. — Мы думали, вы уже ушли, Госпожа. Так что убрали со стола…

Кристи все еще сохраняла неподвижность, но я чувствовала, как сжалась в ней какая-то пружинка и постаралась не дать ей перехватить инициативу:

— «Убра-ли»?… — что за странная безличная форма? Суккуб замялась и стрельнула глазами в сторону шефа. Тот слабо повел бровью, что, видимо, было обещанием серьезного взыскания в случае малейшей оплошности. Я положила руки на колени и покрепче сплела пальцы, чтобы скрыть все нарастающую нервную дрожь.

— Грида убирала, — совсем сникнув, сообщила официантка. Метрдотель странно посмотрел на нее, переступил копытами и стал улыбаться еще любезнее:

— Я прошу простить наших официантов, Госпожа. Грида новенькая у нас, я тотчас же пришлю ее к вам.

— Боюсь, — бедная девушка уже вовсе шептала, — боюсь, она ушла…

— Грида? — мое беспокойство грозило вот-вот вырваться наружу. — Девочка-неформат, месяца два-три, светлые волосы каре? Она здесь работает?!

Улыбка сатира стала похожа на гримасу сумасшедшего:

— Да-а, Госпожа… мне очень жа-аль… — от волнения он опять сбился на блеяние. Я махнула рукой на свою и так уже порядком потрепанную репутацию, и бросилась напролом:

— Она забрала книгу, не так ли? — сатир нервно дернул ушами, суккуб виновато кивнула. «Все плохо! Все просто ужасно!» — кричало во мне. Стиснув зубы, я почти пропела: — А-атлично! И где мы можем найти… Гриду?

Никто не знал, как я и думала. После смерти теряешь не только душу, человеческие черты и эмоции — прекращают действие все документы, договоры и клятвы. В этом есть и положительная сторона, так что никто не спешит вводить паспортную систему для умертвий, но сейчас эта вольность грозила обратиться катастрофой. Я уже чувствовала, как расползаются щупальца причинно-следственных связей, одни узлы возникают, другие распускаются, и реальность, как огромная неповоротливая фура, медленно кренится на бок, забирая в сторону, от выбранного и одобренного Кланом маршрута.