Чужие сны - [2]

Переоценить ее вклад довольно сложно, потому как, — как замечают многие, — во многом благодаря именно ее литературным талантам, наше исследование стало столь популярно: привычная мне основательность могла быть лишь хорошим фундаментом, который никогда не стал бы тем прекрасным построением, что вы знаете под вынесенным в заголовок названием.

Итак, после многочисленных просьб и под некоторым давлением со стороны моих издателей, я решилась все-таки опубликовать данный краткий очерк, который всем, не знакомым с ситуацией в целом, может показаться лишь занимательной историйкой. Им я могу лишь предложить для начала ознакомиться с нашей работой — несмотря на пугающий объем, она, по отзывам понимающих людей, является «как минимум — приятным чтением». Для тех же, кто уже знаком с основным текстом, этот рассказ может быть чем-то вроде предисловия или заметки от автора.

Чтобы избежать новых обвинений в неблагодарности, сразу замечу, что приведенный текст — серьезно обработанный самой госпожой Сташефска отрывок изложенных мною в устной беседе воспоминаний и, несмотря на то, что речь ведется как будто от моего лица, может считаться целиком ее произведением.

Идея попросить совета у Кристи пришла мне в голову далеко не сразу. Конечно, она, как живой человек, гораздо больше моего понимает в искусстве. К тому же она — редактор и писатель. Но не думаю, что именно эти соображения заставили меня в трудную минуту поднять трубку и набрать ее номер.

В заведении, где мы всегда назначали наши встречи, мне пришлось вдумчиво изучить меню и позволить первым полутора часам пройти так, как будто мы просто пришли пообедать вместе — от нечего делать. Как ни грызли меня сомнения, лекцию Крис о поведении в человеческом обществе я помнила отлично, и вовсе не желала выслушивать все эти ехидные замечания снова! Наконец, кое-как посвятив ее в суть проблемы, я демонстративно поместила предмет своих тревог — тоненькую книжечку в шестнадцатую долю листа — на середину стола и задала мучивший меня вопрос:

— Кто надоумил их обратиться ко мне?!

— Ну… Не хотелось напоминать, но ты — самое известное умертвие в городе. Возможно — в стране. В мире? — пожала плечами Кристи.

Я поморщилась, но уже лишь по привычке; ее прямолинейность может покоробить поначалу, но меня вообще трудно ранить.

— Это просто чудесно, но вовсе не означает, что я разбираюсь в стихах! — я в некотором раздражении пощелкала когтем по обложке книжки.

Кристи расхохоталась:

— Ведь ты так здорово управилась с тем занудой!

Вспомнив тот ужасный прием всех «сливок» литературного общества, и я невольно усмехнулась. Это было очень привилегированное собрание почтенных снобов, посчитавших для пущего блеска необходимым пригласить кого-нибудь из… нечеловеческой элиты. Считая нас по определению не разбирающимися в искусстве, они забыли о другом нашем свойстве: всегда говорить правду.

— Но у него действительно поганые стихи!

Кристи уже просто рыдала:

— Да, видимо, они достаточно плохи… Даже нежить это поняла!

Залпом допив свое молоко (Несмотря на хорошие со мной отношения, она не рискнула бы оказаться единственным — нетрезвым — человеком в баре для нежити! «Не дразни гулéй», — так она всегда говорит), моя собеседница подуспокоилась:

— Ты тогда оказалась просто спасением: когда такая толпа стоит и все больше и больше пыжится, лишь бы не показаться дураками — я думала, они лопнут!

— И только этот… «творец», как петух, среди зала! — припомнила я, пригубляя… ох, вам лучше не знать, что!

— Аха. А тут ты, — она снова смеялась, радостно и беззаботно, как будто ее жизнь будет длиться вечно. Может, именно из-за этого смеха я тогда прервала свою охоту, — Крис, надеюсь, никогда не узнает, какова была ее роль! — и она стала миом единственным другом-человеком. И единственным другом вообще, ибо в мире за смертью правят уже совсем другие… чувства.

— Так что со стихами? — вернулась, наконец, Кристи к первоначальной теме. Я в нерешительности снова пробежала пальцами по обложке.

— Ну, судя по тому, что я успела прочесть, они ужасны.

— Тогда так автору и скажи! — Кристи как всегда безапелляционна. Но для меня сейчас все не так просто. Крис заметила мое замешательство — каким-то образом она научилась угадывать мое состояние, порой непонятное мне самой, с полвзгляда.

— Это кто-то из Клана? Кто-то особенный?

Особенный? Видимо, для меня в этом и впрямь есть что-то особенное.

Тяжело вздохнув, я провела когтем по краю стакана. Давно мне не приходилось испытывать подобных чувств. Давно? Нет, никогда еще я не ощущала себя столь неуверенной и подавленной — никогда в моем новом… состоянии.

— Ей было шестнадцать лет. То есть, исполнилось бы через пару месяцев, если бы она не умерла парой месяцев раньше. Самоубийца, — мне не нужно было смотреть, чтобы понять настроение собеседника, но я подняла глаза на Кристи. Наверное, сейчас мне нужно было ее… понимание? Сочувствие? Поддержка? Я действительно чувствовала себя странно!

— Худющая, бледная. Остренькое маленькое лицо, круги вокруг глаз почти черные. Еще совсем свежая, даже не начала формироваться — ни когтей, ни клыков, кожа еще мертвая, немного серая и в росе… А глаза как у испуганной мышки, огромные, из-за синяков вовсе на пол-лица. И привел ее такой же… Постарше, может, месяца на три, уже почти в форме. Через пару лет войдет в силу — должен выйти неплохой вампирчик, возможно, даже войдет в Клан. Если у него будет эта пара лет…