Чужие - [4]

Сестра подошла к двери.

– В сущности, их двое.

Рипли обратила внимание на то, что сестра снова улыбнулась.

Вошел мужчина. В руках он что-то держал. Мужчина был незнаком Рипли; зато она сразу узнала его ношу – толстого рыжего кота с невозмутимым взглядом.

– Джонс!

Рипли неожиданно для себя выпрямилась. Оказывается, она уже не нуждается в подушках и может приподниматься без посторонней помощи. Мужчина, улыбаясь, передал ей животное. Рипли прижала к себе Джонса.

– Иди ко мне, Джонси… Ах ты, старая уродина, ах ты, мой пушистый котик!

Джонс перенес эти столь типичные для людей и неизменно смущающие всех его собратьев бурные проявления чувств с типичным кошачьим достоинством, лишний раз продемонстрировав присущую котам терпимость по отношению к человеку. Окажись здесь разумное создание внеземного происхождения, оно ни на секунду не усомнилось бы, что из этих двух существ именно кот обладает более развитым интеллектом.

Мужчина, что принес больной ее рыжего друга, придвинул стул к кровати и терпеливо ждал, когда она обратит на него внимание. Ему было немного за тридцать. Его внешность не бросалась в глаза, но располагала к себе. На нем был скромный деловой костюм. Он улыбался более естественно, чем сестра, хотя, возможно, просто дольше упражнялся перед зеркалом. В конце концов Рипли удостоила мужчину кивком, но продолжала разговаривать только с котом. Посетитель понял: если он не хочет, чтобы его приняли за простого посыльного, ему придется начать разговор самому.

– У вас приятная комната, – сказал он, хотя на самом деле так не думал.

Похож на деревенского парня, пронеслось в голове у Рипли, но выговор совсем не деревенский. Мужчина придвинул стул ближе.

– Меня зовут Берк, Картер Берк, – представился он. – Я работаю в Компании, но в остальном я – отличный парень. Рад видеть, что вы чувствуете себя лучше.

По крайней мере последняя фраза прозвучала достаточно искренне.

– Кто вам сказал, что я чувствую себя лучше?

Рипли гладила Джонса, а тот довольно мурлыкал. Уже повсюду на стерильном постельном белье была рыжая шерсть.

– Ваши врачи и приборы. Мне сказали, что слабость и дезориентация скоро пройдут, хотя и сейчас, признаться, вы не выглядите как человек, не способный ориентироваться. Просто все это побочные эффекты необычайно длительного гиперсна или что-то в этом роде. Биология никогда не была моим любимым предметом. Я больше интересуюсь людьми. Мне кажется, вы скоро поправитесь, несмотря на очень долгое путешествие. – Кивком он указал на одеяло.

– Надеюсь, я выгляжу лучше, чем чувствую себя, потому что у меня ощущение, будто я – содержимое египетской мумии. Вы сказали «необычайно длительного гиперсна». Сколько же времени я спала? – спросила Рипли и жестом показала на медсестру. – Они мне ничего не говорят.

– Ну, может быть, вам пока не стоит задумываться об этом… – покровительственно ответил Берк.

Мгновенно выпростав руку из-под одеяла, Рипли схватила Берка за кисть. Быстрота ее реакции и сила, с которой она сжала запястье, удивили посетителя.

– Нет. Я в здравом уме. Не нужно меня обманывать. Сколько?

Берк бросил взгляд на сестру. Та пожала плечами, отвернулась и занялась приборами – сетью трубок и мигающих огоньков непостижимого для непосвященного назначения. Берк снова повернулся к Рипли. Она словно гипнотизировала его, и он был не в силах отвести от нее взгляд.

– Хорошо. Хоть это и не входит в мои обязанности, но интуиция мне подсказывает, что вы достаточно окрепли и благополучно перенесете известие. Пятьдесят семь лет.

Его слова потрясли Рипли. Пятьдесят семь лет! Удар был сильнее, чем при пробуждении от гиперсна и первом взгляде, брошенном на Землю. Побледнев, она без сил упала на подушку. Ей вдруг показалось, что искусственная сила тяжести на станции невыносимо велика, в два-три раза больше земной и вдавливает ее в постель. Наполненный воздухом матрац, казалось, вот-вот задушит ее. Сестра обеспокоенно посмотрела на показания приборов, но не заметила ничего тревожного.

Пятьдесят семь лет. Значит, за те полвека с лишним, что она провела в гиперсне, оставшиеся на Земле друзья состарились и ушли из жизни, семья распалась, весь мир изменился до неузнаваемости. Менялись правительства, новые открытия потрясали человеческое воображение, потом выходили из моды, забывались. До сих пор никому не удавалось выжить, проведя в гиперсне больше шестидесяти лет. Через шестьдесят пять организм начинал необратимо разрушаться, и никакое устройство уже не могло поддерживать жизнь. Она вплотную подошла к границе человеческих возможностей, осталась в живых – но только для того, чтобы понять, что пережила свое время.

– Пятьдесят семь лет!

– Ваш спасательный корабль дрейфовал через центральные звездные системы Галактики, – пояснил Берк. – Радиомаяк на нем давно не работал. Вам невероятно повезло, что спасательная команда заметила вас в далеком космосе, когда… – Увидев, что Рипли побледнела и зрачки ее расширились, Берк спохватился: – С вами все в порядке?

Рипли кашлянула раз, потом второй – сильнее. Все ее тело напряглось. Выражение озабоченности сменила маска ужаса. Берк хотел было дать ей воды, но Рипли оттолкнула его руку. Стакан упал на пол и разбился вдребезги. У Джонса шерсть встала дыбом; злобно шипя, он спрыгнул на пол, царапая острыми когтями гладкое пластиковое покрытие, и бросился прочь от кровати. Рипли схватилась за грудь, судорожно дернулась. Казалось, она задыхается.