Чужие - [5]

Сестра закричала в микрофон:

– Голубой код четыреста пятнадцатому! Голубой код, четыре-один-пять!

Они с Берком схватили Рипли за плечи, прижали к постели. Рипли корчилась в судорогах. Громко топая, в палату вбежали врач и две медсестры.

Такого не могло случиться! Не могло!

– Нет… Не-е-е-е-ет!

Сестры старались удержать ее за ноги и за руки. Рипли неудержимо металась. Одеяло сползло на пол. Одной ногой больная оттолкнула медсестру, другой разбила стеклянный «глаз» контрольного прибора. Из-под шкафа, испуганно шипя, выглядывал Джонс.

– Держите крепче! – приказал врач. – Дайте кислород! И пятнадцать кубиков…

Вдруг на верхней простыне проступило огромное алое пятно. Простыня стала подниматься, словно под ней что-то очень быстро росло. Ошеломленные, люди отпрянули, а простыня все поднималась.

Рипли отчетливо видела, как она соскользнула. Одна из медсестер свалилась без сознания, врач сдавленно вскрикнул, а из разорванной грудной клетки Рипли показался безглазый зубастый червь. Он медленно разворачивался, пока его усеянная острыми зубами пасть не оказалась всего лишь в футе от лица женщины, потом зловеще завизжал. Этот визг заглушил все другие звуки, он неотвязно стоял в ушах Рипли, эхом отозвался во всем ее существе, заполнил ее оцепеневший мозг, пока она…

… не вскрикнула, приподнявшись в постели. В полутемной больничной палате Рипли была одна. На панели медицинского робота, будто глаза насекомых, сверкали разноцветные огоньки. Прижав руки к груди, Рипли старалась восстановить дыхание, резко участившееся после ночного кошмара.

Она цела и невредима, все на месте и нормально функционирует – и грудная клетка, и мышцы, и сухожилия, и связки. Значит, это кошмарное, способное довести до безумия существо не вырывалось у нее из груди. Она подозрительно осмотрела комнату. Никто не притаился на полу, никто не спрятался за шкафом, подстерегая момент, когда она потеряет бдительность. В комнате были лишь бессловесные приборы, поддерживавшие ее жизнь, и удобная кровать. Несмотря на приятную прохладу, Рипли обливалась холодным потом. Она снова прижала руку к груди, чтобы еще раз удостовериться – все ли в порядке, не случилось ли чего страшного.

Ожил подвешенный над ее кроватью видеомонитор, и Рипли вздрогнула. С экрана на нее озабоченно смотрела пожилая женщина, очевидно, ночная сиделка. На ее лице нетрудно было прочесть неподдельное сочувствие. Рипли поняла, что эта женщина не просто исполняет свой долг, но искренне хочет помочь ей.

– Опять дурной сон? Хотите, дам успокоительное?

Слева к Рипли с легким гудением придвинулась механическая рука робота. Рипли с отвращением взглянула на лекарство.

– Нет. Я уже выспалась.

– Хорошо. Вам видней. Если передумаете, нажмите кнопку на пульте.

Сиделка выключила монитор, и экран потух.

Рипли медленно опустилась на приподнятое изголовье кровати и нажала на одну из многочисленных кнопок на боковой стенке тумбочки. И снова экран, открывавший окно в стене, поднялся к потолку. В окно Рипли увидела освещенную огнями станцию, а за ней – земной шар, укутанный в темное покрывало ночи. Облака скрывали огни далеких городов, с живущими там в блаженном неведении счастливыми людьми, не задумывавшимися о том, что их окружает безразличный к человеческим судьбам Космос.

Что-то шлепнулось на постель рядом с Рипли, но на этот раз она не вздрогнула. Существо было явно необходимо человеку, и женщина крепко прижала его к себе, не обращая внимания на негромкое протестующее «мяу».

– Все в порядке, Джонс. Все позади, мы в безопасности. Извини, что напугала тебя. Теперь все будет хорошо. Должно быть хорошо.

Но только вот теперь ей придется заново учиться спать.

Сквозь тополиную рощу пробивался солнечный свет. За рощей виднелась лужайка, на зеленой траве тут и там яркими пятнами выделялись колокольчики, маргаритки и флоксы. Под деревом, занятая ловлей насекомых, прыгала малиновка. Она не замечала, что за ней внимательно следит ловкий хищник, уже приготовившийся к прыжку. Птичка повернулась к хищнику хвостом, и тот прыгнул.

Джонс врезался в твердую стенку. На изображении леса и малиновки прыжок кота никак не отразился: мнимая птичка так же весело продолжала охотиться за мнимыми насекомыми. Шатаясь и свирепо потряхивая головой, кот побрел прочь.

Рипли сидела радом на скамейке и наблюдала за игрой животного.

– Глупый кот. Теперь понял, что это только изображение?

Наверно, не стоило его ругать. За последние пятьдесят семь лет стереодизайн стал куда более совершенным. Все стало совершеннее. Все и вся, кроме нее и Джонса.

От станции Гейтуэй комнату отделяли стеклянные двери. Дорогостоящее изображение лесов северо-американского умеренного пояса обрамляли настоящие растения в горшках, стоявших на плотной травяной подстилке. Изображение казалось более натуральным, чем они. Зато растения обладали ароматом. Рипли наклонилась к одному из них. Торчит что-то зеленое из грязи. Ей уже надоела станция. Земля была соблазнительно близко, и Рипли страшно захотелось, чтобы между ней и зловещим космосом оказалось надежное голубое небо родной планеты.

Одна из стеклянных дверей приоткрылась. Вошел Картер Берк. На секунду Рипли поймала себя на мысли, что смотрит на него, как на мужчину, а не на какого-то мелкого чиновника Компании. Возможно, это говорило о том, что она выздоравливает. Ее отношение к Берку отравляла мысль, что он родился лишь через двадцать лет после того, как «Ностромо» отправился в свой роковой рейс. Впрочем, подумала Рипли, сейчас это тоже не имеет значения. По физическому состоянию они теперь примерно одного возраста.