Чужие - [3]

Для Рипли вид этих девственных джунглей, этот истинный праздник жизни, оказался слишком большой нагрузкой. Она закрыла глаза.

Потом (через час или через день?) в корнях огромного дерева появилась трещина. Она быстро расширялась, скрыв веселую обезьянку. Из трещины вышла женщина, заслоняя собой разрыв, нажала скрытую кнопку, и джунгли исчезли.

Изображение джунглей было блестящим, признала Рипли. Только теперь она увидела скрывавшееся за ним сложное медицинское оборудование. Слева от кровати располагался медицинский робот. Именно он так внимательно отнесся к ее первым желаниям, дал ей воду, а потом холодный чай. Сейчас он неподвижно висел на стене; робот знал все, что происходит в организме Рипли, всегда был готов ввести нужный препарат, дать воду и пищу, а в затруднительных ситуациях вызывал на помощь человека.

Появившаяся так неожиданно из «джунглей» женщина улыбнулась Рипли, нажала кнопку на пульте дистанционного управления, который был прикреплен к нагрудному карману ее халата, и изголовье кровати приподнялось. На ослепительной белой форме ярким пятном выделялся отличительный знак старшей медсестры. Рипли настороженно рассматривала женщину, гадая, улыбается та по обязанности или искренне, от души. Заботливым, приятным голосом, лишенным обычной для врачей слащавости, медсестра сказала:

– Действие транквилизаторов заканчивается. Думаю, они вам больше не понадобятся. Вы меня слышите?

Рипли согласно кивнула. Медсестра изучающе посмотрела на нее, потом предложила:

– Давайте попробуем что-нибудь новое. Почему бы нам не открыть окно?

– Действительно, почему бы вам не открыть окно?

Улыбка, погасшая было в уголках рта медсестры, появилась снова. Значит, улыбается по обязанности, а не от души, решила Рипли. Впрочем, так и должно быть. Медсестра совсем не знала ее, а она, в свою очередь, сестру, так что нечему удивляться. Сестра направила пульт дистанционного управления на дальнюю от Рипли стену.

– Смотрите внимательно.

Это уж мне решать, как смотреть, подумала Рипли, но в предчувствии яркого света заранее прищурилась.

Мягко загудел мотор, подвижный экран поднялся и скрылся в потолке. Комната наполнилась резким светом. Он был смягчен светофильтрами, и тем не менее для истощенного организма Рипли оказался тяжелым испытанием.

Перед Рипли открылся давно забытый мир. Слева петлей располагались жилые пластиковые модули космической станции Гейтуэй. Они стояли друг на друге, как детские кубики. В поле зрения Рипли попали верхушки двух антенн системы связи. Но главным элементом открывшейся картины была ярко освещенная полусфера Земли. На ней выделялось коричневое, с белыми прожилками огромное пятно Африки. Оно плавало в голубом океане, а Сахару венчала сапфировая тиара Средиземного моря.

Все это Рипли видела и раньше – сначала на экране в школе, потом и собственными глазами, – поэтому открывшееся зрелище не потрясло ее. Она была просто рада, что здесь все осталось по-прежнему. Память о недавних событиях подсказывала, что всего этого могло уже и не быть, что преследовавшие ее кошмары имели реальную почву, а приветливая планета была только иллюзией. Она казалась такой уютной, родной, успокаивающей, как старый, потрепанный плюшевый мишка. Картину завершал медленно плывущий по звездному небу бледный диск Луны, который вместе с полусферой Земли походил на заблудившийся в космическом пространстве восклицательный знак. Уютная планетная система…

– Ну, как мы сегодня?

Рипли не сразу поняла, что медсестра обращается к ней, а не к кому-то другому.

– Ужасно.

Когда-то ей говорили, что у нее очень своеобразный приятный голос. В конце концов он должен восстановиться, подумала Рипли. Пока что ни одна часть ее тела, ни один орган не действовал в прежней мере. Интересно, буду ли я чувствовать себя как раньше? Сейчас она ничем не походила на прежнюю Рипли, которая когда-то, очень давно, ступила на борт обычного космического буксира, теперь уже не существовавшего. Из того рейса возвратилась совсем другая женщина – она-то и лежала сейчас на больничной кровати, изредка поглядывая на медсестру.

– Так уж и ужасно?

Медсестрой можно только восхищаться, размышляла Рипли. Ее не так просто сбить с толку.

– По крайней мере сегодня вы заметно лучше выглядите, чем вчера, – продолжала медсестра. – Мне кажется, ваше сегодняшнее «ужасно» сильно отличается от вчерашнего «очень плохо».

Рипли зажмурила глаза, потом медленно открыла их. Земля была на месте. Время, на которое ей еще вчера было решительно наплевать, вдруг снова приобрело значение.

– Я давно на станции?

– Всего лишь два дня, – с той же казенной улыбкой ответила сестра.

– А мне кажется, намного дольше.

Медсестра отвернулась. Любопытно, задумалась Рипли, ей просто надоел мой пристальный взгляд или он ее всерьез раздражает?

– Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы принять посетителя?

– А если я не захочу, то могу и не принимать?

– Конечно. Вы – больная. После врачей первое слово за вами. Если хотите побыть в одиночестве, никто не нарушит ваш покой.

Рипли пожала плечами и немного удивилась, что мышцы послушались ее.

– Я и так слишком долго была в одиночестве. Какого черта! Кто хочет меня видеть?