Чужая среди своих - [8]

— Похоже, на перерождающихся вампиров ритуал не действует, — наконец, мрачно сказал он. — Но я все же доведу до конца. Вдруг просто нужно время, чтобы началось воздействие.

Я подтверждающе закивала. А что мне еще оставалось? С ужасом поняла, что если ритуал все же не подействует, дальше со мной церемониться Воин не станет. Взгляд теперь почти все время был прикован к кинжалу за его поясом. Интересно, как он это сделает? Перережет мне горло, а потом голову отрубит? Или сердце вырвет?

Странно, но мужчина ощутил перемены в моих ощущениях. Испытующе посмотрел в глаза, явно хотел что-то сказать, но лишь мотнул головой и продолжил ритуал.

— Если и сейчас ничего не почувствуешь, то я тогда уже не знаю, что делать, — заговорил он снова минут через десять, когда все мое тело уже было испещрено непонятными символами. Я тут же насторожилась, не зная, что он станет делать.

Воин снял с шеи амулет и возвысил голос. Теперь уже он не звучал напевно и тихо, а громко и властно, словно отдавая приказ. В следующую секунду лоб словно обожгло каленым железом, когда светящийся розовым камень прижали к коже.

Я завопила от боли и задергалась, пытаясь сбросить с себя обжигающий предмет. С ужасом поняла, что не могу пошевелиться, как и тогда, когда Черный Лорд навел на меня морок. Но страшнее всего стало, когда, скосив глаза на свое обездвиженное тело, я увидела, что нанесенные краской буквы теперь запылали огнем, вызывая странное покалывание.

— Прекрати это! — из глаз хлынули слезы, я умоляюще смотрела на Воина, уже не желая ничего, кроме того, чтобы все прекратилось. Но судя по довольной физиономии Диора, все, наконец, пошло так, как надо.

Неужели получается? Эта мысль даже приглушила боль, наполняя душу ликованием. О, если так, то я и не такое готова выдержать! И все же проклятый Воин мог бы и предупредить, что боль будет настолько адская. Пришлось до крови закусить нижнюю губу, чтобы сдерживать непрерывно рвущиеся изнутри крики. Воин успокаивающе гладил меня по волосам свободной рукой, второй продолжая прижимать ко лбу амулет.

— Еще немного, девочка. Потерпи.

Немного?! Он, похоже, издевался, когда это говорил. Боль и не думала прекращаться, а наоборот становилась все сильнее. От лба растекалась по всему телу, которое будто горело заживо — такие возникали ощущения при этом.

В какой-то момент заметила на лице Воина беспокойство и это еще сильнее напугало.

— Что-то не так. Все уже должно было прекратиться, нечисть не могла бы так долго терпеть и предпочла бы уйти.

Из моих глаз снова брызнули слезы и я зло процедила:

— Неужели ты не понимаешь?! Я не одержимая чем-то. Во мне нет демона или призрака, которого можно изгнать. Изменения происходят внутри меня! Ты сейчас мучаешь не нечисть, а меня саму.

Воин сокрушенно вздохнул.

— Мелькали такие подозрения, но я все же надеялся, что ритуал выжжет в тебе нечистую кровь.

Он отвел амулет — в ту же секунду я застонала от облегчения. Боль утихла, оставив после себя лишь саднящие отголоски. Такое ощущение, что вся моя плоть покрылась ожогами, но по сравнению с тем, что пришлось вытерпеть, это казалось почти незаметным. Меня уже даже не смущало, что лежу почти что голая перед чужим мужиком. Я себя даже женщиной сейчас не воспринимала. Скорее, обожженным куском мяса. Но уже через пару минут боль и воспоминания о пережитом ужасе отошли на второй план. Я вдруг осознала, что для меня значит то, что ритуал не принес результата.

Воин сидел рядом, мрачный и сосредоточенный, и явно о чем-то размышлял. И нетрудно догадаться, о чем. Какому виду смерти лучше меня предать. Морщась от боли в обожженной коже, я с трудом села на покрывале и снова обхватила плечи руками. Жалкая и дрожащая, смотрела на того, в чьих руках сейчас была моя жизнь.

— Как ты станешь убивать меня? — еле слышно выговорила.

Воин сцепил зубы и поднялся на ноги. Отвернувшись от меня, несколько раз с шумом вдохнул и выдохнул. Потом подошел к сумке и достал из нее бутыль с водой и полотенце. Вернувшись ко мне, смочил полотенце водой и стал стирать с моей кожи краску.

Я тут же застонала от новой вспышки боли, но с удивлением ощутила, как в том месте, где тело очищается, боль утихает. Похоже, чтобы процесс регенерации запустился, нужно удалить с кожи странные символы. Но зачем Воин это делает? Не проще ли убить меня, пока я совершенно беспомощна? Или у них какой-то особый кодекс чести, запрещающий убивать слабого противника? Нет, это вряд ли!

— Что ты делаешь? — совершенно деморализованная тем, что происходит, спросила я.

— Смываю краску, — последовал очевидный ответ на глупый вопрос.

— Зачем?

— Не вижу необходимости в бессмысленных мучениях.

— Мучениях жертвы? — сглотнув, уточнила я. — Весьма благородно с твоей стороны. Дашь мне возможность умереть с честью? В бою?

— А ты собираешься вступить со мной в бой? — нотки снисходительности в голосе лучше всего показали, что как противника он меня не воспринимает.

Даже обидно стало! Неужели не знает, что даже у еще не прошедших окончательное перерождение вампиров силы приличные? Может, у меня все же есть шанс? Докажу ему, что не так уж и слаба! Попробую подороже продать свою жизнь! Тем более что солнце уже клонится к закату, и я чувствую, как тело наполняет сумеречная энергия. Я благоразумно не стала озвучивать свои коварные замыслы, давая Воину возможность полностью избавить мое тело от краски.