— Ты... ты негодяй! Всё твои паршивые трюки! Я думала, ты спишь!
— Я спал. Но проснулся, вижу — ты лежишь в моих руках, и подумал, что умер и оказался в раю. — Он похлопал рукой по кровати. — Иди сюда, прижмись ко мне, я хочу опять заснуть.
Лорелей швырнула в него подушку.
— Я старалась не разбудить тебя, дурак! Я знала, что ты не спал ночью.
— Эй, я тут ни при чем, это ты виновата, что я не спал.
— Почему это я?
— Я все время думал, впору ли тебе пришлась моя рубашка. — Он оглядел ее и засмеялся. — Черт возьми, прекрасно смотрится! — Голос его вдруг охрип, и ей стало так же тяжело дышать, как и ему.
Она опустила глаза и увидела, что верхние пуговицы расстегнуты и открывают грудь. Залившись краской, она отвернулась и сжала ворот.
— Лорелей... — Джек прошептал ее имя с такой мольбой, что она еле удержалась, чтобы не обернуться. Он нежно сжал ее сзади за плечи и приподнял волосы, накрывающие шею.
Не надо. Но слова застряли в горле. Она закрыла глаза, и он тихо поцеловал ее в шею.
— Я хочу тебя, Лорелей, а ты хочешь меня.
— Неправда. — Однако это было так. Помоги мне, Господи, его прикосновения жгут как огнем.
— Правда. Иди в кровать, дорогая. Мы оба этого хотим.
Да, она этого хочет. Как приятно будет отдаться сладкому жару в груди и заняться любовью с Джеком... Его руки прошлись по спине и спустились к талии. Она ослабела, ноги подкосились, а он прижал ее к себе, продолжая целовать в чувствительную точку на шее.
— Позволь мне любить тебя, — пробормотал он, лаская языком ушную раковину. Потом повернул ее к себе лицом. — Посмотри на меня, Лорелей.
Она с усилием открыла глаза и погладила его по щеке. Он перехватил ее пальцы и поднес к губам. Ей показалось, она тонет. Она теснее прижалась к нему.
— Джек. — Опять коснулась лица.
Вдруг глаза его расширились, лицо побледнело, и он издал оглушительный вопль.
Да здравствуют пауки, подумала Лорелей, глядя, как Джек попятился от угла, где сидел тарантул. Если бы он не углядел это мохнатое черно-оранжевое чудовище, она бы поддалась искушению и забралась к нему в постель.
Не дай Бог. Неизвестно, что хуже — укус тарантула или занятие любовью с Джеком. Судя по ее аллергической реакции на укусы насекомых, этот волосатый урод может оказаться для нее смертельным; но можно воспользоваться им как средством заставить Джека вернуться в Месу.
Лорелей захлопнула чемодан и защелкнула замки. Она забавлялась зрелищем ужаса, написанного на лице Джека, его бесчисленными «О Господи», «Черт побери» и «Ну надо же», пока он не толкнул ее обратно на тахту. Смена настроения у Джека привела ее в чувство. За все время, что она знала Джека, ей и в голову не приходило, что он боится пауков.
— Ты готова ехать? — спросил он, косясь в угол, где тарантул метнулся к щели в полу и скрылся.
— Готова, — сказала она и хихикнула.
— Ничего смешного. — Он взял чемодан.
— И все же смешно.
С покрасневшим лицом он вышел из хижины, запер ее на ключ и отнес чемодан в машину.
— Кто бы мог подумать, что огромный парень Джек Сторм, храбрейший в мире охотник за сокровищами, испугался малюсенького паука!
— Он был не маленький. Он был огромный.
— Тебе виднее, — усмехнулась она, глядя, как Джек засовывает ключ от хижины под горшок с кактусом. Вообще-то паук был величиной с кулак, и она тоже испугалась бы, если бы на него смотрела, но, к счастью, была поглощена поцелуем и только краем глаза видела что-то оранжево-черное, а когда пришла в себя, паук уже скрылся, оставив Джека с вытаращенными глазами и побелевшим лицом. Она до сих пор содрогалась от мысли, что Джек оставил попытку соблазнить ее — а это ему почти удалось — только из-за того, что испугался паука.
— И все-таки он был огромный, — настойчиво повторил Джек и сел в машину. — И очень опасный. Представляешь, если бы эта тварь кого-нибудь из нас укусила? Укус тарантула очень болезненный, а ближайшая больница осталась на Развилке Апачей.
Лорелей знала, что он прав. Когда она переехала в Аризону и впервые отправилась в пустыню, ее предупредили, что геккон и ящерица-ядозуб не слишком опасны, а укус тарантула хоть и очень болезненный, но не всегда смертельный. Для нее-то он точно будет смертельным, она знала это по детскому опыту, когда ее укусила пчела. Поэтому старалась с ними не встречаться.
— Послушай, Джек, может, ты передумаешь тащиться в горы на поиски этой выдуманной золотой шахты?
— Шахта Голландца — не выдумка, она существует. И мы ее найдем, — твердо заключил он, и джип тронулся в путь.
— Я слышала, там в горах полно всяких пауков.
— Будем держаться от них подальше.
— Подготовь же меня, скажи, чего ты еще боишься? Может быть, ящериц? Или змей? — По правде говоря, от одной мысли об этих созданиях ее бросало в дрожь.
— Их я не боюсь, — он стрельнул в нее игривым взглядом. — Если придется искать пропитание, у змей очень вкусное мясо.
Лорелей содрогнулась.
— Не то что есть змею — даже увидеть ее для меня то же, что для тебя увидеть тарантула.
— Как я понимаю, ты позволишь мне защищать тебя от змей?
— А кто защитит тебя от пауков? — выпалила она. И кто защитит ее от него?
Джек расплылся в улыбке.
