Чужак - [5]

— Это все, что мне нужно, мои двадцать центов, видели? И не вздумайте дергаться, а то получите!

Они молча смотрели, как я уходил, вытирая нос рукой, а затем наклонились над своим товарищем.

Я пошел к Джимми Кифу в бильярдную, где он обычно заключал пари перед скачками. Войдя в помещение, я застал его курящим сигару за небольшим столиком. Глаза его обрамляли синие круги.

— Что с тобой стряслось, малыш? — спросил он, смеясь.

— Ничего особенного, мистер Киф, — гордо ответил я. — Один парень вбил себе в голову, что может позволить не возвращать мне мои деньги. Но у него ничего не вышло.

— Ты молодец, Фрэнки, — сказал мистер Киф. — Никогда не позволяй никому это делать. Стоит позволить, как тебе тут же сядут на шею. Пойди-ка умойся, а потом подмети помещение.

Когда я выходил, то услышал, как он кому-то сказал:

— Когда-нибудь этот малыш будет что надо! Ему только тринадцать, а он соображает в выигрышах и самых сомнительных пари лучше, чем я.

В туалете стоял густой запах табачного дыма и мочи. Я встал на унитаз и открыл окно, которое находилось почти у потолка. Потом вымыл лицо и руки, вытерся краешком рубахи и отправился выполнять работу, которую я обычно делал во второй половине дня.

Послеобеденная работа у Кифа была самым главным пунктом в моем расписании. Начинал я обычно с того, что подметал комнату. В ней стояло восемь бильярдных столов, и мне нужно было подмести под каждым из них, а затем пройтись со щеткой и по всему помещению. После этого я осторожно, чтобы не попортить фетровое покрытие, вытирал столы и их деревянные части. В мои обязанности также входило охлаждать содовую и пиво. Это был период сухого закона, и пиво держали в подвале. Если кто-либо из посетителей заказывал пиво или порцию виски, он обращался к Джимми Кифу, и когда он был занят, то посылал меня в подвал за заказом. Иногда он даже держал пару бутылок спиртного под стойкой.

Начиная примерно с четырех часов, Кифу звонили и сообщали результаты забегов на скачках. Я записывал результаты на доске, которую никто не видел, так как она находилась в конце комнаты в закутке. Мне приходилось также расставлять шары на столах и бегать по мелким поручениям посетителей. Иногда я приносил им бутерброды, которые покупал в кафе напротив. При мне всегда был ящик для чистки обуви, и по желанию посетителей я чистил им ботинки.

Джимми Киф обычно платил мне три доллара в неделю, кроме этого, я мог заработать еще немного денег уже по своей инициативе. Работа мне нравилась, и в среднем в неделю получалось от шести до восьми долларов. Джимми сказал, что когда начнутся каникулы, он будет посылать меня в гаражи за мелкими выигрышами. По его мнению, я смогу иметь за это от десяти до пятнадцати долларов в неделю. В половине седьмого мистер Киф обычно давал мне пачку листков, на которых были записаны ставки, чтобы я ему их подсчитал. В семь часов я уже мчался в приют на ужин. После ужина я гулял еще пару часов, но он никогда не разрешал мне болтаться возле его бильярдной в это время, не знаю почему.

Питер Самперо на следующий день в школу не пришел, зато пришла его мать. Она явилась в наш класс и, разговаривая с сестрой Анной, метала на меня уничтожающие взгляды. Сестра Анна направила ее к настоятельнице, а потом к ней подошла девочка с какой-то запиской.

— Мэри Петерс проведет урок вместо меня, — сказала сестра Анна. — Фрэнсис, пойдем со мной.

Я последовал за ней в кабинет настоятельницы. Мы вошли. Брат Бернард, настоятельница и миссис Самперо были уже там.

— Если вы не сможете найти управу на таких головорезов или не отправите их туда, где они должны находиться… — миссис Самперо замолчала, увидев меня.

— Подойди сюда, Фрэнсис, — сказала настоятельница.

Я подошел.

— Что все это значит? Ты подрался с Питером и избил его до полусмерти. Почему? — спросила она низким приятным голосом.

— Он был должен мне двадцать центов и не хотел отдавать, — сказал я. — И он обозвал меня ублюдком.

Я знал, что это на них подействует.

— Фрэнсис, тебе необходимо научиться сдерживать свои эмоции. Ты не должен обижаться на слова, к тому же Христос учит тебя подставлять другую щеку в таких случаях. Я хочу, чтобы ты извинился перед миссис Самперо и выразил ей свое сожаление по поводу случившегося.

Это было для меня сущим пустяком, и я извинился. Я подошел к ней и сказал:

— Извините, миссис Самперо. Я не хотел драться с Питером.

Она промолчала. И я опять подошел к настоятельнице, которая сказала:

— Фрэнсис, я велела брату Бернарду, чтобы он в качестве наказания за эту ужасную драку не выпускал тебя из школы в течение двух недель.

— Двух недель? — вырвалось у меня. — Вы не можете так поступить, вы не можете!

— Клянусь честью! — произнес брат Бернард своим громким голосом. — Почему это мы не можем?

— Потому, что тогда кто-то другой будет делать мою работу у Джимми Кифа, — ответил я.

— Твою работу? — переспросил он, наклонив голову. — Будь так добр, скажи мне на милость, чем же ты там занимаешься?

— Подметаю и выполняю мелкие поручения.

— Ах, ты подметаешь, не так ли? Ну так теперь ты будешь подметать здесь с утра до вечера! — сказал он.