«Чур, морская змеюка!» - [15]
— Я смотрю на тебя с того дня, как ты появилась на борту «Родезии», Изабелла!
«Под столбом золотым, под серебряным донья Бланка стоит…»
— Тебе хорошо?
«А мы столб разобьем…»
— И хоть бы раз ты взглянула на меня…
— Хоть бы раз я взглянула на тебя…
По ее телу снизу вверх прокатилась горячая волна.
Исабель припала к Джеку и поцеловала его в самые губы. Но тут же в ужасе отшатнулась назад, потом, сузив глаза, посмотрела на Джека, теперь улыбавшегося, так же пристально, как только что он сам на нее смотрел, и, закрыв лицо обеими руками, вдруг согнулась, точно надломилась от острого чувства стыда, который сразу охладил ее пылающие виски, но так и не смог сладить с разлитым в животе слабым теплом. И она упала на колени перед неподвижным Джеком, уверенно стоявшим на ногах, вросших в пол, словно два стройных дерева.
— О Джек! Джек! Джек!
— Ну встань! Дай мне руку. Давай выйдем на воздух!
— Прости! Я, наверно, опьянела. Ведь я никогда не пила… Никогда… Никогда!
И снова на ее щеки ледяным крошевом, соскобленным с замерзшего озера, упали соленые брызги океана. Но они не принесли, как в ту первую ночь на пароходе, ощущения бодрящей свежести, а лишь усилили тошноту.
— Джек, умоляю, проводите меня в мою каюту. Мне плохо!
— Ты хочешь вернуться к мужу в таком состоянии?
— Нет! Нет! Что же мне делать?
— На воздухе ты придешь в себя. Держись за мое плечо!
— Что ты подумаешь обо мне?
— То, что и раньше. Ты самая прелестная девушка на борту «Родезии».
— Неправда! Не смейся надо мной!
Она вдруг поняла, что зря старается перекричать ветер, который отнимал силу у ее голоса, ее слов, и что кричать здесь, на этом ветру, — все равно что быть немой. Беззвучные молнии, тоже немые, освещали кайму горизонта. Джек шевелил губами, но она ничего не слышала. Ветер трепал их волосы: золотистые кудри Джека и темные пряди Исабели, которые лезли ей на глаза. Джек снял с ее лица очки и швырнул их в море. Исабель протянула вперед руку и встретилась с черной пустотой океана, заполненной неистовым грохотом. Джек с улыбкой выхватил сумочку Исабели, вынул оттуда карандаш для бровей и губную помаду и стремительно, но в то же время сосредоточенно начал рисовать ее новое лицо: выгнул дугой брови, сделал сочными губы, взбил руками темные волосы. Исабель чувствовала ласковое прикосновение его пальцев то на висках, то на лице, то на губах, и наконец, когда Джек протянул ей маленькое зеркальце, она увидела, что эти едва уловимые изменения сделали ее совершенно иной: линия бровей стала выразительной, полные губы придали лицу новую симметрию, а милый беспорядок ее прически делал небрежно легким и раскованным весь ее облик. Ветер незаметно улегся, стих, и голоса опять обрели свою силу.
Когда Исабель и Джек вернулись в салон, Чарли, Томми и мисс Дженкинс — это неразлучное трио пожилых балагуров — были уже в полной форме. Они сидели в креслах, обтянутых зеленой кожей, и играли в игру собственного изобретения: разговор из шекспировских цитат. Ланселот — сама любезность — приготовил им коктейли на апельсиновом соке и аперитивы, и даже Чарли чувствовал себя молодцом.
— Зачем зря мучить наше серое вещество, как выразился бы мой любимый детектив, и заново изобретать то, что уже давно сказано, сказано на все времена и сказано здорово? — разглагольствовал Чарли. — За здоровье старого Вилли! Кто он? Педераст или Марло? Пусть этим займется ЦРУ. Важно, что он сказал решительно все, так что: «давайте сядем наземь и припомним предания о смерти королей» — «Ричард Второй».
Мисс Дженкинс с трудом подавила икоту:
— «У меня на вино очень слабая голова» — «Отелло».
Томми заиграл на рояле свадебный марш Мендельсона.
— «Но признаюсь, что никогда еще так весело не плакал я от смеха! Веселая трагедия в стихах!» — «Сон в летнюю ночь».
— «И легкомысленной супруге муж мрачный в самый раз!»- «Венецианский купец».
— «Когда сойдемся мы втроем… дождь будет, молния иль гром», — закудахтала мисс Дженкинс.
Чарли и Томми поднялись, веселые и бодрые, чокнулись бокалами и дружно выкрикнули:
— «When the hurly-burly's done, when the battle s lost and won!»[61]
— Круглые идиоты! — Джек пожал плечами и отвернулся. — Потом они попадают в лапы к подонкам, и, даже когда их ведут на гильотину, они все еще хотят выяснить, за что, и поднимаются на помост ошарашенные, наивные, но исполненные своего дурацкого достоинства! Дай мне волю, я бы вставил в их зады настоящие ракеты!
— Джек… что вы говорите? — прошептала Исабель. — Мне надо сейчас же вернуться к себе!
Джек поднял брови и оскалил зубы.
— Значит, вежливость вся вышла и романчику конец! Проваливай отсюда, пьяная дура! Ты хоть знаешь, с кем связалась? Хватит ломать комедию! Сейчас ты узнаешь всю подноготную Джека Мэрфи, который восемь лет подряд вывозил грязь на этом пароходе и истратил все свои сбережения, чтобы хоть раз побыть в обществе приличных джентльменов и милых дам!
— Ты… вы… слуга?.. Я… Я поцеловала простого слугу?
— И последнего разбора, моя радость. Вот этими отманикюренными пальчиками я мыл уборные и таскал помои! Что ты на это скажешь?
— Пустите меня!
— Нет, погоди. Мне еще не приходилось встречать такую высокомерную особу, которой не по вкусу любовник-слуга. Ведь всем подавай острые ощущения! Со сколькими уважаемыми дамочками переспал я в каждом рейсе?
В увлекательных рассказах популярнейших латиноамериканских писателей фантастика чудесным образом сплелась с реальностью: магия индейских верований влияет на судьбы людей, а люди идут исхоженными путями по лабиринтам жизни. Многие из представленных рассказов публикуются впервые.
Великолепный роман-мистификация…Карлос Фуэнтес, работающий здесь исключительно на основе подлинных исторических документов, создает удивительную «реалистическую фантасмагорию».Романтика борьбы, мужественности и войны — и вкусный, потрясающий «местный колорит».Таков фон истории гениального американского автора «литературы ужасов» и известного журналиста Амброза Бирса, решившего принять участие в Мексиканской революции 1910-х годов — и бесследно исчезнувшего в Мексике.Что там произошло?В сущности, читателю это не так уж важно.Потому что в романе Фуэнтеса история переходит в стадию мифа — и возможным становится ВСЁ…
Прозаик, критик-эссеист, киносценарист, драматург, политический публицист, Фуэнтес стремится каждым своим произведением, к какому бы жанру оно не принадлежало, уловить биение пульса своего времени. Ведущая сила его творчества — активное страстное отношение к жизни, которое сделало писателя одним из выдающихся мастеров реализма в современной литературе Латинской Америки.
Прозаик, критик-эссеист, киносценарист, драматург, политический публицист, Фуэнтес стремится каждым своим произведением, к какому бы жанру оно не принадлежало, уловить биение пульса своего времени. Ведущая сила его творчества — активное страстное отношение к жизни, которое сделало писателя одним из выдающихся мастеров реализма в современной литературе Латинской Америки.
Двадцать лет тому назад мексиканец Карлос Фуэнтес опубликовал свой первый сборник рассказов. С тех пор каждая его новая книга неизменно вызывает живой интерес не только на родине Фуэнтеса, но и за ее пределами. Прозаик, критик-эссеист, киносценарист, драматург, политический публицист, Фуэнтес стремится каждым своим произведением, к какому бы жанру оно ни принадлежало, уловить биение пульса своего времени.
Карлос Фуэнтес — известный мексиканский писатель. Место действия романа — город Мехико, чья грандиозность, пестрота и многолюдье дают возможность писателю показать людей самых разных социальных слоев Мексики. Многие страницы романа посвящены событиям мексиканской революции 1910–1917 гг. Роман переводится на русский язык впервые.
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
„А. В. Амфитеатров ярко талантлив, много на своем веку видел и между прочими достоинствами обладает одним превосходным и редким, как белый ворон среди черных, достоинством— великолепным русским языком, богатым, сочным, своеобычным, но в то же время без выверток и щегольства… Это настоящий писатель, отмеченный при рождении поцелуем Аполлона в уста". „Русское Слово" 20. XI. 1910. А. А. ИЗМАЙЛОВ. «Он и романист, и публицист, и историк, и драматург, и лингвист, и этнограф, и историк искусства и литературы, нашей и мировой, — он энциклопедист-писатель, он русский писатель широкого размаха, большой писатель, неуёмный русский талант — характер, тратящийся порой без меры». И.С.ШМЕЛЁВ От составителя Произведения "Виктория Павловна" и "Дочь Виктории Павловны" упоминаются во всех библиографиях и биографиях А.В.Амфитеатрова, но после 1917 г.
В шестом томе собрания сочинений Марка Твена из 12 томов 1959-1961 г.г. представлены романы «Приключения Гекльберри Финна» и «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Роман «Приключения Гекльберри Финна» был опубликован в 1884 году. Гекльберри Финн, сбежавший от жестокого отца, вместе с беглым негром Джимом отправляются на плоту по реке Миссисипи. Спустя некоторое время к ним присоединяются проходимцы Герцог и Король, которые в итоге продают Джима в рабство. Гек и присоединившийся к нему Том Сойер организуют освобождение узника.
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевёл коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
В четвертый том вошел роман «Сумерки божков» (1908), документальной основой которого послужили реальные события в артистическом мире Москвы и Петербурга. В персонажах романа узнавали Ф. И. Шаляпина и М. Горького (Берлога), С И. Морозова (Хлебенный) и др.