Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене - [13]
Эдвард Берн-Джонс, иллюстрация к «Рассказу Батской ткачихи», 1896 г.
Королева и дамы признали, что да, именно этого они больше всего и хотели бы от жизни. Рыцаря помиловали, но тут старушка потребовала свою награду – и пожелала, чтобы он на ней женился.
Здесь мы подошли к тому, о чем, собственно, идет речь в этой главе. Почти все основные «маркеры» присутствуют – женщина стара, бедна, уродлива и ее голос неприятен. То есть собраны необходимые отталкивающие черты, которые превращают вроде бы положительную до этого героиню (умную, спасительницу) в отрицательную. Это уже не милая благообразная старушка, а отвратительная ведьма, а рыцарь окончательно превращается в жертву и вызывает сочувствие из-за очередной свалившейся на него кары.
Деваться ему некуда, слово дано, поэтому он женится на старухе, мрачно терпит брачный пир, а потом так же мрачно лежит в постели, пока новоиспеченная супруга не начинает прозрачно намекать, что ему пора бы выполнить свой супружеский долг[4], да еще спрашивает, не может ли она ему чем-то помочь. Рыцарь отвечает:
И здесь опять в наличии связка отрицательных черт – рыцарь испытывает отвращение к жене не только потому, что она уродлива и стара, но еще и потому, что она ему не ровня. Чисто теоретически, как человеку XXI века, мне очень хотелось бы посмотреть, что было бы, ответь тут старуха, что она какая-нибудь королева. Но это возможно только с современной точки зрения, а в средневековом произведении старуха не могла быть королевой, потому что это ломало бы канон – королева не может быть старой, уродливой и отвратительной.
Дальше идет совершенно блистательный монолог, в котором старуха объясняет рыцарю, что знатностью не стоит кичиться, среди потомков древних родов достаточно негодяев, а благородство – это божий дар, который дается вне зависимости от происхождения. Потом она говорит, что бедностью ее тоже нельзя попрекать – сам Господь был беден. И наконец разговор заходит о старости и уродстве:
И дальше – кульминация того, к чему была вся эта длинная предыстория. Старуха делает рыцарю предложение, от которого нельзя отказаться:
Выбор сложный и явно не по силам рыцарю, который и до этого не блистал умом и сообразительностью. Однако пережитые несчастья его, видимо, многому научили, поэтому он ответил:
Фактически это «белый флаг»: монолог старухи был настолько убедителен, что доказал рыцарю – она его настолько умнее, что он ее никогда не переспорит. Он сменил прежний раздраженный тон на уважительный и… переложил ответственность на ее плечи. И здесь они вернулись к тому, о чем его спрашивала королева, – что женщинам дороже всего. Рыцарь признал главенство своей жены, то есть дал ей то, чего она больше всего хотела.
Фея, изображавшая старуху, превратилась в сказочную красавицу, супружеский долг был тут же радостно исполнен, и жили они долго и счастливо.
Рассказ прекрасен, на нем можно увлеченно разбирать феминистические тенденции в литературе XIV века и сравнивать его с историями о сэре Гавейне и леди Рагнелл (XV век) или «Что нравится дамам» Вольтера, где при аналогичном сюжете совсем по-другому расставлены акценты. Возможно, одна из моих следующих книг будет посвящена именно «женскому вопросу», тогда я обязательно рассмотрю эту легенду подробно со всех сторон. Ну а сейчас речь идет о связке уродство-старость-бедность-подлость, и это тоже очень важный аспект «Рассказа Батской ткачихи».
Выше я уже говорила о том, что уродливая старуха не могла оказаться королевой, потому что это нарушило бы все каноны. Королева всегда прекрасна. Положительные и отрицательные качества по средневековой традиции должны были идти в связке. Поэтому выбор, который старуха предлагала мужу, был немыслим. Старая и уродливая ведьма, силой заставившая жениться на себе прекрасного рыцаря, не могла быть положительной героиней, поэтому она не могла быть верной, честной и любящей. А юная красавица, которая к тому же умна и спасла рыцаря от смерти, не могла быть подлой злодейкой. Это был некий нонсенс, герою предлагалось выбрать белое, которое одновременно черное, или черное, которое одновременно белое.
