Чума - [37]

Самое большее помрет десяток-другой, подумаешь, невидаль!
But it's not that we need here."	Нет, нам не это нужно.
The engine was ticking over.	Мотор приглушенно взревел.
Rieux had his hand on the clutch.	Риэ держал ладонь на рукоятке переключения скоростей.
But he was looking again at the boy who was still watching him with an oddly grave intentness.	А сам снова взглянул на мальчика, который по-прежнему рассматривал его степенно и важно.
Suddenly, unexpectedly, the child smiled, showing all his teeth.	И вдруг, без всякого перехода, мальчик улыбнулся ему во весь рот.
"Yes? And what do we need here?" Rieux asked, returning the child's smile.	- А что, по-вашему, нам нужно? - спросил доктор, улыбаясь в ответ.

Abruptly Cottard gripped the door of the car and, as he turned to go, almost shouted in a rageful, passionate voice:	Коттар вдруг ухватился за дверцу машины и, прежде чем уйти, крикнул злобным голосом, в котором дрожали слезы:
"An earthquake!	- Землетрясение, вот что!
A big one!"	Да посильнее.
There was no earthquake, and the whole of the following day was spent, so far as Rieux was concerned, in long drives to every corner of the town, in parleyings with the families of the sick and arguments with the invalids themselves.	Однако назавтра никакого землетрясения не произошло, и Риэ провел весь день в бесконечных разъездах по городу, в переговорах с родными пациентов и спорах с самими пациентами.
Never had Rieux known his profession to weigh on him so heavily.	Никогда еще профессия врача не казалась Риэ столь тяжкой.
Hitherto his patients had helped to lighten his task; they gladly put themselves into his hands.	До сих пор получалось так, что сами больные облегчали его задачу, полностью ему вверялись.
For the first time the doctor felt they were keeping aloof, wrapping themselves up in their malady with a sort of bemused hostility.	А сейчас, впервые в своей практике, доктор наталкивался на непонятную замкнутость пациентов, словно бы забившихся в самую глубину своего недуга и глядевших на него с недоверием и удивлением.
It was a struggle to which he wasn't yet accustomed.	Начиналась борьба, к которой он еще не привык.
And when, at ten that evening, he parked his car outside the home of his old asthma patient-his last visit of the day-it was an effort for Rieux to drag himself from his seat.	И когда около десяти вечера машина остановилась перед домом старика астматика - визит к нему Риэ отложил напоследок, - он с трудом поднялся с сиденья.
For some moments he lingered, gazing up the dark street, watching the stars appear and disappear in the blackness of the sky.	Он медлил, вглядываясь в темную улицу, черное небо, на котором то вспыхивали, то гасли звезды.
When Rieux entered the room, the old man was sitting up in bed, at his usual occupation, counting out dried peas from one pan to another.	Старик астматик ждал его, сидя на постели. Дышал он полегче и, как обычно, считал горошины, перекладывая их из одной кастрюли в другую.
On seeing his visitor, he looked up, beaming with delight.	На доктора он взглянул даже весело:
"Well, Doctor? It's cholera, isn't it?"	- Значит, доктор, холера началась?
"Where on earth did you get that idea from?"	- Откуда вы взяли?
"It's in the paper, and the radio said it, too."	- В газете прочел, да и по радио тоже объявляли.
"No, it's not cholera."	- Нет, это не холера.
"Anyhow," the old man chuckled excitedly, "the big bugs are laying it on thick. Got the jitters, haven't they?"	- Опять наши умники все раздули, - возбужденно отозвался старик.
"Don't you believe a word of it," the doctor said.	- А вы не верьте, - посоветовал доктор.
He had examined the old man and now was sitting in the middle of the dingy little dining-room.	Он уже осмотрел больного и сидел теперь посреди этой жалко обставленной столовой.
Yes, despite what he had said, he was afraid.	Да, ему было страшно.

He knew that in this suburb alone eight or ten unhappy people, cowering over their buboes, would be awaiting his visit next morning.	Он знал, что вот здесь, в пригороде, его будут ждать завтра утром с десяток больных, не отрывающих глаз от своих бубонов.
In only two or three cases had incision of the buboes caused any improvement.	Только в двух-трех случаях рассечение бубонов принесло положительные результаты.
For most of them it would mean going to the hospital, and he knew how poor people feel about hospitals.	Но для большинства больных единственная перспектива - больница, а он, врач, знал, что такое больница в представлении бедноты.
"I don't want them trying their experiments on him," had said the wife of one of his patients.	"Не желаю, чтобы они на нем опыты делали", -заявила ему жена одного больного.
But he wouldn't be experimented on; he would die, that was all.	Никаких опытов они на нем делать не будут, он умрет, и все.
That the regulations now in force were inadequate was lamentably clear.	Принятые меры недостаточны, это более чем очевидно.
As for the "specially equipped" wards, he knew what they amounted to: two outbuildings from which the other patients had been hastily evacuated, whose windows had been hermetically sealed, and round which a sanitary cordon had been set.