Чудовище по имени… - [10]

На детской площадке, под деревянным ярко-бордовым грибком, сидел и лузгал семечки Толя.

Глава четырнадцатая По дороге к «Объедению»

— Не быстро, — выплюнул Толик шелуху и протянул Славе кулёк, свёрнутый из тетрадного листка в клеточку. — Будешь?

Белкин сказал «псиб» и запустил в него руку. Вытащил на свет горсть семечек подсолнуха, чёрных, жаренных на масле и посыпанных мелкой блестящей солью.

— Идём? — Толя махнул головой в сторону трамвайной остановки. — По дороге ещё раз расскажешь.

Перемалывая зубами ядра семечек, Слава сказал «угу», облизнул солёные пальцы и сморщился, словно укусил лимон.

— Отец утром нажарил, а не кто-нибудь, — похвастался Толя, — вот такую (он развёл руки в стороны, будто показывал длину экватора) сковородищу! Весь двор заплевать хватит! — И расхохотался.

Белкин кисло улыбнулся и замедлил шаг.

— Зря ты вчера не пошёл к близняшкам, — Рыбкин сплюнул шелуху на асфальт, — они о тебе спрашивали…

Слава молчал.

— Тебе не интересно что ли? — Толик посмотрел ему в глаза.

— Интересно. А кто?

— Как думаешь?

— Женя?

— Ага, — Толя опять сплюнул. — Спросила, как у тебя дела и почему не пришёл.

— А ты?

— Как думаешь?

— Никак.

— Ну и зря, — хмыкнул Рыбкин, — потому что я рассказал ей о нашем споре.

— Ты что сделал? — Слава замер и вытаращил на друга глаза. — Зачем? Толя! — он быстро-быстро задышал. — Это же было между нами!

— Да я не нарочно, — сморщился Рыбкин и посмотрел в другую сторону, — это случайно произошло. У меня договор выпал, а девчонки его нашли. Ну и пришлось… Да они сами его прочли! — Он скомкал кулёк с семечками и сунул его в задний карман брюк.

Слава смотрел под ноги и ковырял мыском ботинка асфальт.

Толя вытер руки о рубашку, проведя обеими ладонями сверху вниз по карманам на груди, и приобнял друга за плечи.

— Не бойся, — сказал он, — у тебя в запасе куча времени!

— Как в сказке?

— Три дня что ли? — Толик усмехнулся. — Считай, что тебе повезло! Ивановы решили, что два. Как раз за выходные ты должен управиться.

— А потом?

— Позор, Белкин. На всю округу позор… Но я в тебя верю, — Рыбкин сжал Славины плечи, — если то, что ты вчера видел, — самый настоящий динозавр, слава тебе обеспечена и почёт! А сейчас побежали, времени мало, не будем им разбрасываться!

* * *

В трамвае они молчали. Вернее, молчал один Слава Белкин, а Толя Рыбкин болтал без остановки, сам с собой обсуждая будущий подвиг друга.

— А ты его так, — неожиданно подскакивал он на месте и рубил воздух воображаемой саблей, — а он в тебя пыхххх!

— Динозавры не пыхают огнём, — не выдержал Слава, — это не драконы!

— Твой пыхнет, — уверенно кивнул Толик, — но ты успеешь отскочить в сторону…

Белкин отвернулся и посмотрел в окно. По небу, перебирая толстыми лапами, шагал огромный диплодок. У него была необычайно вытянутая шея, заканчивающаяся крошечной головой, и длинный тонкий хвост. Динозавр шёл с той же скоростью, что и трамвай, раскачивался и вырывал зубами громадные воздушные куски из проплывающих мимо облаков.

— Тогда он тебя сожрёт! — выкрикнул Толик, и диплодок, распахнув пасть, бросился к трамваю.

Слава отпрянул от окна, слетел с сиденья и повалился в проход.

Динозавр исчез, словно его и вовсе не было.

Рыбкин испуганно смотрел на друга и крутил пальцем у виска.

— Мальчик, с тобой все в порядке? Ты не ушибся? — спрашивали со своих мест немногочисленные пассажиры.

— Что стоишь? — какая-то старушка пихнула Толю клюкой. — Помог бы товарищу! Есть у тебя сострадание или нет?

Слава буркнул «я сам», поднялся и встал поближе к выходу.

Трамвай сделал последний поворот и, весело звякнув колокольчиком, остановился на конечной остановке.

Глава пятнадцатая Недовольные посетители

— Ого-го! Ничего себе! Ты это видел? — Толя крутил головой и не переставал удивляться: его изумляли поваленные и выдернутые с корнями деревья, поломанные указатели и слетевшие вместе с крепежами металлические дорожные знаки. Он дёргал Белкина за рукав кофты и тыкал пальцем то в одно, то в другое, пока через триста метров, как раз там, где находится кафе «Объедение», не заметил ещё более интересную картину.

Перед деревянным домиком, который виднелся сквозь паутину из яблоневых веток и стволов, стояла толпа людей.

— Ты ещё кому-нибудь, кроме меня, рассказывал про вчерашнее? — Толя чуть не оторвал Славе рукав.

— Нет!

— Тогда что это такое?

— Откуда я знаю?

— А как думаешь?

— Чего тут думать, — дёрнул плечом Белкин, и Толя выпустил его руку, — бежим посмотрим!

Когда до кафе оставалось несколько шагов, и тропинка упёрлась в очередную лужу, Рыбкин снова грубо схватил Славу за рукав.

— Ты чего? — оторопел Белкин.

— Смотри!

В центре крыльца «Объедения» на табурете стояла мама близняшек, тётя Нина. Её дочери, Женя и Лена, растопырив руки и ноги в разные стороны, так что были похожи на парочку симпатичных снежинок, спинами подпирали входную дверь.

— Кафе не работает! — кричала в сложенные в трубочку руки тётя Нина. — Давайте все успокоимся и разойдёмся по домам!

— Не бывать этому! — выкрикнула какая-то старушка.

— Хочу бууублик, — в голос зарыдал чей-то малыш.

— А мне торт нужен! — сорвался на визг юноша лет восемнадцати, и все сразу на него посмотрели. — У меня свидание вечером… — багровея, сказал он поверх толпы и спрятал голову в воротник джинсовой куртки.