Чудовище - [7]

— А я? — спрашиваю я. — Я могу заболеть?

— Нет, — отвечает отец. — Я сумел обмануть колдуна. Ты не просто девочка. Ты еще и птица, и змея, и кошка. Проклятие тебя не коснется.

Я улыбаюсь. Отец все предусмотрел. Нас никакой колдун не перехитрит.

Отец вздыхает и откидывается на спинку кресла.

— Беда в том, что обычно сестры милосердия боятся идти в больницу, где установлен карантин. Больные девочки угасают день ото дня, но заботиться о них осмеливаются лишь бездетные женщины, а стерегут больницу от колдуна только те мужчины, у которых нет семей. Конечно, колдуну не составляет труда проникнуть в больницу, выкрасть девочку и бросить ее в темницу.

По коже пробегает холодок.

— А меня он тоже держал в темнице?

Отцовское лицо становится мягче.

— Не знаю, милая, — говорит он. — Когда я нашел тебя, все было уже кончено.

— Ты знаешь, где эта темница?

— Знаю. Она спрятана на виду у всего города, совсем как ты на дороге сегодня днем. Вот, я нарисовал карту. — Он вытаскивает из лежащей на столике книги лист бумаги и протягивает мне. — Ты проберешься к девочкам и освободишь их. Ты остановишь колдуна.

День девятый

Я впервые отправляюсь в город. Запихиваю плащ меж крыльев и лечу над лесной тропинкой, воодушевляя себя мыслями о своем предназначении. Солнце давно село, и луна подмигивает мне с неба, словно хочет подбодрить.

Славная будет ночь. Я сделаю все, как сказал отец. Я выведу девочек из темницы, и отец даст им лекарство от болезни, которую наслал колдун. Но без меня у отца ничего не получится. Я ему нужна.

Вот зачем он подарил мне ту книгу сказок. Читая о колдунах и магии, я начинала лучше понимать нашего коварного врага.

Из сказок выходит, что колдуны — народ лукавый, коварный: то они запирают в башнях девиц, то заколдовывают целые деревни, то насылают заклятия на поля, чтобы на них ничего не росло. Ну а здешний колдун придумал новый способ пакостить жителям Брайра, и что в этом удивительного?

Я сделаю все, что в моих силах, и остановлю колдуна. Он убил меня и мою мать. А теперь убивает девочек из Брайра.

Отец рассказал, что колдун много месяцев насылал проклятия на город, но незадолго до моей смерти пропал, притаился и принялся замышлять новые коварные планы. А потом — не прошло и года — появился снова. И теперь мы с отцом должны защитить город.

Деревья-великаны сменяются молодым подлеском с редкой листвой, и я опускаюсь на тропинку. В ушах у меня звучит отцовское напутствие:

— Смотри, чтобы тебя никто не увидел.

Меня никто не увидит. Я закутываюсь в плащ, набрасываю капюшон, чтобы скрыть лицо, укладываю хвост вдоль спины. Я смотрю кошачьим взглядом, и темнота мне не помеха, не будь даже в небе луны. Я увижу любого путника прежде, чем он увидит меня.

Деревья остаются позади, под ноги ложится грубая мощеная дорога. Я срываюсь с места и бегу, подставляя лицо ночному ветру. Показываются стены города. Я перехожу на шаг и незаметно юркаю в тень растущих рядом деревьев. Я знаю, что у ворот стоит стража, но отец объяснил мне, как их усыпить. У меня есть хвост с жалом, с пояса свисают склянки с сонным порошком — нет, этим стражникам со мной не тягаться. Как приятно сознавать себя таким совершенным существом — от одной мысли об этом я начинаю урчать по-кошачьи.

Я закрываю глаза и, как учил отец, изучаю окрестности своими чуткими органами чувств. У восточных ворот похрапывают стражники. В деревьях и в окружающих город полях трещат цикады. Сотня спящих дышит в унисон, я слышу их так ясно, словно они шепчут нечто предназначенное мне одной. Где-то в городе плачет ребенок, и мне очень хочется полететь туда и отобрать дитя у нерадивых родителей. Нельзя, чтобы детям было плохо. По стене надо мной ходит еще один стражник. Отец дал мне все необходимое, чтобы защищаться, но я не хочу причинять стражнику вред. Без этого можно обойтись. Он ведь тоже защищает детей из Брайра.

Я замираю и не дышу до тех пор, пока он не уходит за пределы слышимости.

Оставшись одна, я запрыгиваю на стену, снова отталкиваюсь и приземляюсь с другой стороны.

Под ногами мягкая трава. Очень хочется снять туфли и пойти, утопая в земле пальцами ног, но я подавляю это желание. Надо помнить о долге.

Сжавшись в комочек, я осматриваю город, вбираю его вновь поголубевшими глазами. Город без конца и края. Чистенькие узкие улочки в окружении домов красного кирпича и потемневшего дерева пересекаются с другими такими же улочками. Все вокруг утопает в деревьях и цветах, приглушенные краски блекло проступают в лунном свете. Наш дом и двор казались мне такими большими, но город гораздо, гораздо больше. Сколько же здесь живет людей?

Жаль, нельзя сидеть вот так часами, вбирая в себя этот город. Я достаю из кармана карту, которую нарисовал отец. На ней помечен самый безопасный путь к темнице. По нему можно пройти, не привлекая внимания.

Я без колебаний ныряю в тень.

Скользя по Брайру, я замечаю, что город не везде так хорош собой. Среди домов, которые поначалу показались мне чистенькими и нарядными, попадаются старые и обветшалые. Много одичавших садов в сорняках и сухостое. В некоторых домах заколочены окна — кажется, будто дом закрыл глаза и уснул. Такое ощущение, будто внутри никого нет, и мимо таких домов я стараюсь прошмыгнуть побыстрее.