Чудовища и герои - [6]

— Серьезно? — удивилась Гидра.

— Говорят, если отрубить тебе голову, то на ее месте вырастут еще две, — добавил Алкид.

Это был рискованный ход. Кто знает, как поведет себя чудовище, если поймет, что Алкиду известны все его секреты? Не исключено, что нападет немедленно. А может — кто знает? — ему удастся выведать что-то неизвестное о монстре, и это поможет ему. Стараясь сделать это движение как можно незаметным, он осмотрел обгорелый конец дубовой ветки, которую держал в руках.

Гидра ничего не заметила.

— Что?.. Вырастут две головы? — переспросила она.

— Да, — кивнул Алкид.

— Две?.. Слушай, посмотри на меня! Сколько у меня голов, как по-твоему? Ну?

— Одна.

— Стало быть, никто прежде не отрубал мне голову, верно? Так откуда взялась эта глупая сказка?

Алкид пожал плечами и ничего не ответил. Время разговоров закончилось.

— Я хочу пить, — сказал он. — Принеси мне воды.

И когда Гидра, мягко ступая лапами, подошла, чтобы взять кувшин, он прыгнул.

Когда все закончилось, он достал из костра блюдо, палочкой убрал обгорелую траву и съел щуку.

III

Он вернулся в Аргос вечером четвертого дня. Львиную шкуру он нес, перекинув ее через плечо и держа за все четыре лапы. Молва бежала впереди него.

Непостижимым образом весь город уже знал, что он одолел Гидру, в одиночку, раненый, не имея при себе никакого оружия, кроме заостренной в огне палки. Прихрамывая, он прошествовал по улицам, и люди узнавали его, кланялись и приветственно кричали ему, а мальчишки стайкой бежали за ним по пятам до самого дворца.

Стражники проводили его прямо к царю, где он вытряхнул из шкуры на пол у трона большую черную чешуйчатую голову, уже начинавшую смердеть, как лежавшая на солнце рыба, и четыре уродливых лапы с перепонками между пальцев.

Потом он вернулся домой и, едва коснувшись постели, уснул, даже не поужинав. Мегара сняла обтрепанную и грязную повязку с его ноги, выбросила в огонь тряпицу и странно пахнущие листья, выпавшие из-под повязки, и обнаружила на ступне мужа почти затянувшуюся рану. Она омыла и перевязала ее полоской льняной ткани, приложив к ране комочек чистой овечьей шерсти, а потом забралась к нему в постель. Алкид, не просыпаясь, пробормотал что-то и обнял ее, крепко прижав к себе.

Он не пожелал выпустить ее из своих объятий даже утром, когда она хотела встать и принести ему завтрак. Шепотом она дала указания девчонке-рабыне, и та принесла пищу прямо в спальню. Тогда Мегара разбудила его поцелуями и смотрела, как он ест. Потом он снова уснул.

Только когда солнце перевалило за полдень, Алкид открыл глаза и улыбнулся, увидев жену, сидевшую рядом с ним на ложе. Мегара была одета в красный праздничный хитон, вышитый по краю меандром, и от нее сладко пахло благовониями, а щеки и губы ее были натерты румянами из шелковицы. Она ждала его пробуждения.

— Здравствуй, — сказал он ей, протягивая руку, чтобы дотронуться до ее щеки.

— Здравствуй, — сказала она и сразу добавила с беспокойством: — Ты ранен…

— Пустяки, — отмахнулся Алкид. — Я в порядке. Я победил и выжил, а это главное.

— Я волновалась, — сказала Мегара. — Это существо… Оно было страшное?

Алкид хмыкнул.

— Я не боюсь чудовищ, — ответил он. — Ты же знаешь.

Тогда она улыбнулась.

— С тобой я тоже не боюсь чудовищ, — сказала она.

Он рассмеялся и обхватил ее за талию, привлекая к себе, заставляя ее лечь рядом с ним.

— Сейчас я покажу тебе чудовище, которого ты напугаешься! — воскликнул он, смеясь.

Маленькая рабыня, прявшая шерсть в углу, тихо встала и вышла из комнаты во двор, притворив за собою дверь, чтобы не мешать хозяевам.

Некоторое время спустя, когда они лежали, дыша, укрытые одеялом из овечьих шкур, он сказал:

— Вечером мне нужно быть во дворце. Царь сказал мне вчера, что для меня есть работа.

Она привстала на локте.

— Опять? Боги, но ты же только что вернулся домой!

— Не волнуйся так, — сказал он. — Я отдохну еще день или два.

— Но ты ранен!

Алкид вздохнул. Как объяснить такие вещи женщине?..

— Пойми, — начал он. — Где-то на свободе бродит монстр, чудовище… Кто еще остановит его, если не я?

Она молчала. На глазах у нее выступили слезы. Он вытер из пальцем.

— Не плачь, — сказал он. — Стыдно плакать, когда у тебя такой муж.

Она улыбнулась одними губами — глаза по-прежнему остались влажными.

— Не плачь, — повторил он. — Я вернусь, и принесу победу.

— Правда? — спросила она, всхлипнув.

Он пригладил ее волосы рукой и улыбнулся.

— Конечно правда, — ответил он.

Потом он крепко поцеловал ее в губы и добавил:

— Герои всегда побеждают чудовищ. Разве не так?..